В горах Тянь-Шаня

И тут вспомнились далекие школьные годы и опыты по физике с электроскопом: две прилегающие друг к другу станиолевые пластинки, заряженные одноименными зарядами, расходились в стороны, отталкиваясь друг от друга.

Потом всплыло еще одно воспоминание. Между ветками небольшой ивы паук растянул паутину, и ее всю залепили зеленые черноусые комарики. Такая мелочь — не еда грузному пауку, а сеть почти испорчена: комарику не выбраться из сети, где каждая нить унизана мельчайшими липкими шариками на строго равном расстоянии друг от друга. Каждый шарик, наверное, несет крохотный одноименный электрический заряд и поэтому не слипается с другими. Паутина паука — это сложнейшая система, тончайшие законы физики скрываются в его сложно устроенном паутинном аппарате. Интересно было бы все это проверить специальными приборами.

Я вновь забираюсь на курган. Через несколько минут с наветренной стороны появились две пчелы, мечутся около меня из стороны в сторону короткими бросками по горизонтали вправо и влево. Полет, похожий на движение маятника, иногда прекращается, следует короткая погоня друг за другом и вновь странный танец возле моей головы. Что означает этот полет, к чему такая расточительная трата энергии здесь, где нечем подкрепить свои силы. Обычно так ведут себя пчелы-антофоры перед каким-либо заметным на местности предметом и полет их — запоминание ориентира. Не без труда я ловлю сачком одного из виртуозов, сквозь ткань рассматриваю своего пленника. Да, это лучшая в мире пчела-летунья антофора, белолобая, вся в длинных светлых волосках, мохнатенький клубочек с короткими и сильными крыльями. Но где же столь непременные для пчелы усики? Их нет! В который раз я обманут, не пчела это, а муха, очень похожая на антофору. Никогда не приходилось мне прежде видеть такую муху: какая-то, видимо, особенная жительница высокогорья. Теперь понятно, полет ее вовсе не ориентировочный. Пчеле необходима строгая ориентация на местности, чтобы не потерять свое жилище с детками в земле, а для мухи — это брачная пляска у заметного ориентира ради встречи с себе подобными. Вскоре я ловлю другую муху поменьше — самца. Немного жаль столь редких мух. Но находка может оказаться интересной для энтомологов-систематиков.

Вечером лучи солнца долго золотили снежные вершины горной страны, раскинувшейся перед нами, в полной тишине они медленно погрузились в сумерки.

Спалось плохо. Из головы не выходила загадка высокогорного кладбища и следов поселения возле него.

Всю ночь дул прохладный ветер, вдали паслись и ржали лошади. Над нами ярко светила луна, мимо нее плыли редкие прозрачные облака, далеко внизу сверкало множество огней в Чуйской долине.

В горных распадках улеглись серебристые туманы. Невольно в памяти всплыло пушкинское и как всегда прекрасное…

Последним сияньем за лесом горя,
Вечерняя тихо потухла заря,
Безмолвна долина глухая:
В тумане пустынном клубится река,
Ленивой грядою идут облака
Меж ними луна золотая.

Покидая перевал Каракастек, я мысленно составил себе план путешествий в другие места Тянь-Шаня, намереваясь приступить к его выполнению.

Горная оплывина

К западу от Алма-Аты, километрах в пятнадцати от города, на темно-зеленом фоне растительности гор хорошо видно большое светлое пятно. Это, как говорят местные жители, горная оплывина. В сухое время года с дороги заметно, как в ее направлении по предгорьям вьется тоненькая желтая ниточка дороги. По ней можно добраться до самой оплывины.

Сейчас от обильных дождей на предгорьях выросли высокие травы и наглухо закрыли старые и без того нетронутые дорожки. Ходить по ним стало трудно. Густые травы мешали более всего тем, кто в понижениях среди холмов на плодородных землях посадил картошку. На пути к горной оплывине один из владельцев огорода прошелся через холмы сверху вниз на лошади плугом. Работа оказалась нетрудной: лошади было легче спускаться с плугом. Тропинка же получилась отличная, хотя немного и узковатая. Ею я и воспользовался. Приглядевшись внимательней, увидел, что густые травы мешали передвигаться по горам не только огородникам. Новой тропинкой воспользовались самые разные жители горного степного раздолья. По ней поползли тихони-улитки, оставляя за собой ленты белой блестящей слизи во всех направлениях, помчались разные жуки, пауки и, конечно, деловитые муравьи установили оживленное движение. Для них дорога оказалась очень кстати: по ней легче тащить соломинки на крышу муравейника, доставлять добытое насекомое да и нести в зобу сладкое молочко, полученное от тлей, сподручней.

Крошечные мышки тоже полюбили тропинку и наследили на пухлой земле маленькими лапками. Проползла по ней ядовитая змея щитомордник, прошлись барсук и лиса, оставив следы своих лап. Тропинкой были довольны все.