В горах Тигровых

— Цыц, ты с чего это, мокрохвостая, зашумела? Кто нас съест? Тигры? Гляди, вот торскнул — и нет его. Уханькал я царя-то зверей, как сказывали нам гольды. Тигр — царь, и нет царя. Другое дело, что нам надыть немедля ставить хлева настоящие и скот туда ставить. Чтобыть не смог зверина пробить стены.

— А может, поначалу дома, а уж потом сараи? — робко посоветовал Сергей Пятышин. Тоже, видно, испугался тигров.

— Ты, советчик, подумал, что сказал? Зверь на людей не бросается, а вот на скотину позарился.

— А мы что, хуже скота? Рази на нас не могет позариться? — наступала Меланья — Вези назад.

— Садись на заплечье, повезу. аль погоди, новое судно построю, — хохотнул Феодосий — Сказано, на людей не идет, а берет скот, скот и будем защищать. Молчать! Неси, стара, остатний спирт, догуляем.

— Снова не повезло Митяю, его корову загубил.

— Корову что, может быть, и Аганьку с Викентием съел. На людей не бросается! У Митяя на боку синячище — страсть.

— Аганька! Викентий!

— Мы тута! — раздались голоса с дерева.

— Чего вас туда лешак загнал?

— Не лешак, а тигр. Как загырчит да на нас, мы на дереве и оказались.

— Вот ястри его в корень, знать, и вас пужанул. Слезайте, расскажите, как дело-то было? — приказал Феодосий.

Викентий Чирков спрыгнул с дерева и снял Аганьку, коротко рассказал, как тигр вышел из чащи, рыкнул на них, — они на дерево, а он тут же бросился на корову, ударом лапы перебил хребет, и не пикнула, а другие коровы убежали в тайгу, кони тоже.

— А у вас там песни и крики, вы дажить рева коров не услыхали.

— Я будто слыхал, кто-то ревел, но покажись, что это снова Марфа орала на Митяя. Надо искать и звать коров, — сказал Сергей Пятышин.

— Это так, распустили мы уши, в тайге, мол, зверя много, на нас тигры не нападут, — проговорил Иван Воров, заряжая свое ружье.

Все протрезвели.

— Где искать? Куда пойти на ночь глядя?

— А вы пошто не кричали нас?

— Кричать бы надо, — шумели пермяки.

— Коровы орали, да вы не слышали, а что наш крик. Сами боялись голос подать, не влез бы тигр на дерево, — оправдывался Викентий.

— Эх, а еще служивый, — махнул рукой Феодосий — Заряжай ружья, пошли искать лошадей и коров, Анйска, можно ли в ночь пойти на поиски?

— Нельзя. Я уж осмотрел, это тигрица, — и тигрята близко. Уже не сосут, знать большие, могут еще кого порешить. А коровы и кони к утру придут. Испужались зверя, но придут.

Лаврентий ушел на пост, зарядил пушку и выстрелил. Грохот всполошил ночь, поднял на крыло птиц в бухте. Луна тут же нырнула за сопку, будто грохота испугалась. Еще и еще гремели пушечные раскаты, пугали тигров, подбадривали людей.

В лагере выставлены караулы. Одна за другой начали собираться коровы, они мычали и ярились от запаха убитого тигра, не шли в загоны. К утру пришли кони. Эти не рассыпались по тайге, а сбились табуном, так табуном и пришли.

Ночь прошла спокойно. А когда взошло солнце, то пермяки гурьбой высыпали из палаток, чтобы посмотреть убитого тигра. Ночью пострашились.

Зверь был могуч. Даже мертвый он внушал страх. Огромные лапищи лежали одна на другой, будто заснул, заснул в спокойной позе после трудной охоты.

— М-да, кошечка ниче. Как дела, Митяй? Бок болит? Вот те и Васька! Видно, не во всю силу шоркнул тебя тигр, мог бы убить.

— Я, кажись, увернулся. Я ить, когда надо, верткий.

— Знамо, верток, не успел земли коснуться, уж на ногах. Дунул, только тебя и видел, — трогая лапы тигрицы, говорил Феодосий.

Тигрица щерила вершковые клыки, стыла в последнем напряжении.

— Да, пастище, жамкнет — и нет человека.

— Убили тигрицу, другие тигры придут мстить за нее, — предупреждал Кустов.

— Уже слышали. Придут, то той же оглоблей и встретим, — оборвал служивого большак.

— Как ты вывернулся, Митяй? Это тебе не рыба-кит, коя утащила тебя в Амур. Придумай какую-нибудь байку, как там придумывал.

— Нет, здеся байки не придумаешь, — отмахнулся Митяй, прижимая локоть к зашибленному боку.

— Хватит пялить глаза, пошли утренничать и за дело. Пакостник убит, второй не придет, — проворчал Феодосий.

— Иване, покажи, как Митяй драпал от тигра? — попросил Сергей.

Иван круто развернулся, забыл, что у него в руках ружье, и дал стрекача к палаткам. Все засмеялись, думали, что это начало представления, но когда повернулись к речке, куда успел показать Иван, все подались назад.

Там в расслабленной позе стоял тигр и щерил клыки, ничуть не меньше, чем у тигрицы, сильно тянул в себя туманный воздух, тихо порыкивал.

— Вот те и не придут мстить! — жалобно крикнул Кустов.

Тигр напрягся, начал бить хвостом по своим бокам и пошел на людей скрадывающим шагом, припадая брюхом к травам, замирал, будто скрадывал зверей, которых он сейчас убьет мощными лапищами, а не людей.