В горящем золотом саду

– Пока нет, но подозреваю, что письмо получила не только она, – Ставра отвернулась, а затем заговорила на меркерском, показывая, что серьезная беседа окончена. – Не отвлекайся. По-твоему, я не заметила, как ты увиливаешь от уборки?

Более тема не поднималась, но Лексос только о ней и думал в течение вечера, пока вышивал звезды на площадке на крыше дома Девеци, и даже после того, как вернулся в уютную комнату с удобной кроватью. Учитывая, как много времени он провел в тесном экипаже с Васой, ему бы радоваться комфорту, но юноша лежал без сна, мысленно повторяя имена всех членов совета и гадая, кто первым обменяет Васу на Спероса.

Лексос задремал с мыслью о родных. Хризанти прекрасно проводила время в Стратафоме без Васы, Реа продолжала мерзнуть на севере, а брат трудился в мастерской на чердаке ради несбыточных стремлений.

Глава 15 Александрос

Утром колокол прозвенел еще до восхода солнца. Дорога в монастырь была непростой и представляла собой узкую горную тропу с поворотами и изгибами, поэтому выехать следовало пораньше, чтобы успеть к полудню.

Лексос ждал остальных во дворе. От горизонта медленно поднимался солнечный диск. Васа вышел первым, в синем пиджаке с нашитыми на нем золотыми медалями, – хотя какой в них смысл, если у стратагиози нет войск, которые он мог бы повести в битву?

Зита появилась вскоре после него, с серебряной тиарой на тугих кудрях и в серебристом платье, наряд мерцал подобно доспехам и оттенял смуглую кожу.

За матерью показалась и Ставра в платье оттенка вечернего неба, из той же ткани, на которой Лексос вышивал звезды.

Они поехали через город мимо тихих, словно погруженных в почтительное молчание домов и рыночных лотков. Ставра закуталась в мантию и набросила капюшон, скрывая лицо. Слуги шли впереди и вели лошадей, не встречаясь взглядом с господами. Лексос буквально чувствовал напряжение отца. Васа неотрывно смотрел на горы, окутанные туманом, где и скрывался монастырь. Накануне отъезда из Стратафомы, после ужина, он упомянул, что хочет попросить об услуге, но не уточнил подробностей. Теперь Лексос жалел, что не осмелился его расспросить.

Воздух был пронизан солнечными лучами, когда они добрались до подножия горной тропы. Зита попрощалась со слугами и поехала без сопровождения. К тому времени, когда всадники преодолели последний поворот, небо окрасилось в ярко-синий. С высоты взгляду открывалась широкая долина и река, сиреневая на рассвете, затем серебристая, а теперь ослепительно-белая. А в небо вздымалась узкая скала, на которой покоился монастырь из плитки и камней, потрепанных временем. Издалека он походил на Стратафому, и обе постройки балансировали на краю обрыва, будто упивались любовью к опасности, которую Лексос не мог разделить.

Однако монастырь был меньше размером, не столь высокий, не с такими массивными стенами. Он пытался подстроиться под каменный шпиль, на котором стоял, и потому архитектура выглядела причудливо со всеми своими замысловатыми изгибами.

Да, называть его обрывом было бы неправильно, ведь слово подразумевало, что он находится на краю горы, а на самом деле это и впрямь оказался одинокий шпиль, каменная башня, уходящая в небо настолько высоко, что, если стоять вблизи, верхушку и не разглядеть за солнечным нимбом.

Они почти преодолели узкую тропу, теперь следовало спешиться и пересесть на фуникулер. Ставра приподнялась в седле, поправляя юбки, и Лексос задумался над тем, как отличались традиции стратагиози в разных странах. Он ехал впереди отца, чтобы охранять Васу, а Ставра – позади матери, в знак почтения. Даже пост в Меркере назывался иначе – ордукамат. По крайней мере, судя по тем редким случаям, когда Зита упоминала титул. В отличие от Васы, она относилась ко всему проще.

Они остановились, и конь Лексоса тряхнул гривой, натянув узду. Юноша до сих пор крепко держал поводья, чтобы не наседать на Ставру, и ему приятно было передать их одному из монастырских конюхов и слезть с лошади. Он потянулся, разминая затекшие мышцы, но совсем незаметно, потому что чувствовал на себе взгляд отца.

Скоро наступила очередь Лексоса перебраться в корзину. Усевшись внутрь, он окинул взглядом стенки, которые достигали фута или двух над его головой, и постарался не смотреть на узел, соединявший плетеную конструкцию с механизмом на длинном, тугом тросе, который тянулся от горы к монастырю. Лучше сосредоточиться на параллельной веревке, проходившей через окошки слева и справа.

Конюхи осторожно спускали корзину с обрыва, чтобы та повисла в воздухе, а затем Лексос тянул ее с помощью нижней веревки. И уже в самом конце монахи подтягивали каждую, орудуя посохами с загнутыми концами. По крайней мере, из-за воздушного путешествия нервничал не только Лексос. Однажды Ставра, выпившая вина, призналась, что ее тошнило от одной мысли о подвесной дороге.

Послышался скрип, корзина дернулась, раздался голос конюха, громко ведущего счет на меркерском.

– Три, – скомандовал мужчина, и корзина ухнула вниз.