В горниле революций и войн: Украина в 1917-1920 гг. историко-историографические эссе

Случилось так, что в день боя под Крутами эпицентр политического напряжения, передний край смертельного столкновения сил, которые враждовали в Украине, стремительно переместился под стены столицы, да и в сам Киев.

Январские события в древнем городе множество раз воспроизводились и оценивались историками. Исследования и публикации изобилуют массой самых разных, часто крайне противоречивых версий, толкований, позиций. Найти равнодействующую, которая удовлетворила бы или примирила всех участников перманентных дискуссий, невозможно. А одна из самых существенных причин заключается в том, что все спорящие стороны, хотя каждая и на свой лад, допускают одну и ту же ошибку – приносят фактологическую достоверность в жертву идеологическим схемам.

Поэтому, например, в советской историографии всячески возвышался героизм, стойкость повстанцев Арсенала, мужество, доблесть красноармейцев, а в трудах историков-антиподов эти же качества приобретали прямо противоположные характеристики и оценки, а сами действия советских сил, большевиков квалифицировались как крайне постыдные, антинациональные и т. д. Точно так же, однако с изменением позиции на 180°, осуществлялись подходы тех же лагерей к выводам и обобщениям относительно поведения защитников Центральной рады, национальной государственности.

Существенным шагом в приближении к идентичной передаче сути событий стал второй том хроникального труда о социалистической революции в Украине[485], отразивший комплекс сохранившихся документов, хотя категорического отказа от доминирующих стереотипов тогда не произошло. Такая ситуация наблюдается и в соответствующих сюжетах обобщающей, по сути итоговой работы о достижениях большевистской стратегии и тактики [486].

Что касается литературы антисоветского толка, да и практически всех современных публикаций, в них собственно военному аспекту борьбы за столицу Украины уделяется немного внимания[487]. Иногда вообще все сводится к нескольким традиционным общим замечаниям, заимствованным большей частью из арсенала идеологической полемики 1918 г.[488] Несколько большие по объему сюжеты содержатся разве что в новейших трудах о С. Петлюре. Их авторы подробно воссоздают события 19–22 января 1918 г., то есть в те дни, когда С. Петлюра во главе Гайдамацкого коша Слободской Украины, вернувшись в Киев, руководил подавлением восстания против Центральной рады[489]. Да и акценты смещены в сторону подъема имиджа одного из военных руководителей УНР.

Попутно можно заметить, что все же не соответствуют действительности данные, согласно которым Петлюра со своим кошем прибыл в Киев только 22 января 1918 г.[490] Возникает вопрос и о дате их возвращения – 19 января. Ведь известно, что гайдамаки отъехали из Бобрика в направлении Киева (расстояние по железной дороге около 70 км) еще 16 января, мотивируя свой отказ в помощи тем, кто в это время вел бой под Крутами, потребностью побыстрее добраться до столицы для подавления восстания. Правда, в Броварах дорогу им преградил украинизированный Наливайковский полк, перешедший на сторону большевиков (1200 сабель). Гайдамаки его разоружили[491], однако нет свидетельств того, что это заняло целых три дня.

Адекватного воспроизведения январских событий в историографии так и не последовало. В случае необходимости исследователи вынуждены обращаться в поисках хоть сколько-нибудь полной и объективной информации к ранним публикациям[492] и мемуарам[493], а также к тогдашней прессе.

Большевики Киева готовились к восстанию заранее. Они планировали поднять массы на решительные действия в момент приближения к столице советских войск, то есть применить тактику комбинированного удара, что в последние недели доказало свою эффективность.

Однако и Центральная рада интуитивно «считывала» ближайшую перспективу поведения противника и, естественно, стремилась расстроить планы превентивными действиями. Она шаг за шагом пыталась взять под контроль или блокировать те пункты (предприятия, учреждения), где большевики пользовались значительной поддержкой рабочих и служащих, и в силу чего эти объекты скрывали в себе потенциальную опасность для власти.