В городах Луны

– Пока живой, все можно исправить. – Откуда-то из глубоких глубин памяти выплыла эта фраза. Карина вздохнула. – Это вот с Дирке все. Необратимо, непоправимо.

– Нельзя его бросать, – хмуро заявил вдруг Митька. – Это неправильно.

– Еще скажи, что «не по-человечески». – Карине стало совсем неприятно.

– «По-человечески» его целый город людей оставил тут лежать. – Митькин голос посуровел. – Как на драконоидах летать и по омертвениям лазать, так все – дети без страха и упрека. А как погибшего взять и вынести, так сразу – разумные трусливые взрослые.

У Карины прямо мурашки по спине побежали. Умеет Митька сказать, как взрослый, но при этом – без тех самых страха и упрека.

– Может, сюда просто никто не заходил? – с сомнением сказала Карина.

– Н-нет, заходили. – Арно показал рукой на ноги Дирке. Три еловые веточки, украшенные шариками, лежали на омертвелой земле. Но хвоя зеленела, а стекло игрушек было красным, как кровь. Странно, что они сразу не заметили вопиюще живых предметов в центре омертвения.

– Мить, ты за голову, а мы с Арно – за ноги, – коротко сказала девочка.

– Что? – Митька то ли удивился, то ли сделал вид.

– Ну, после всего сказанного мы же его не оставим.

Карина держала твердую, совершенно негнущуюся ногу омертвевшего оборотня и шла, стараясь смотреть только вперед, не опуская глаз. Не хотелось даже случайно всмотреться в свою ношу.

– Груз двести, – грустно проговорил рядом Арно. – Хорошо, что мы оборотни, физически крепче, чем люди.

– Угу, на оборачиваниях натренировались, – согласилась Карина, чтобы хоть что-то сказать.

– Наверное, они были маленькие, – продолжил как-то невпопад Арноха, – или приходили по одному?

– Кто? Прости, что-то я за твоим полетом мысли не успеваю… – Она сдула с лица кудряшку, выбившуюся из прически. Прядь светло-золотым пятном оживила поле зрения.

– Дети, которые принесли ветки с шариками, – объяснил друг, – они просто не могли его утащить.

– Они-то, может, и не могли, – подал голос Митька, державший Дирке за плечи (конечно, не за голову, как сказала сначала Карина). – Но тут рядом целая Академия четырехмерников. Коридоры из хрустальных ваз и дохлых крыс они, значит, могут строить, а тело вынести и похоронить – кишка тонка. Взять того же Шепота, например.

Карине стало смешно. И обидно. Потому что было совершенно очевидно, что…

– Жди, как же. Диймар не станет делать того, что лично ему не надо, – зло сказала она. – Все, не будем о нем. И вообще, выходим на площадь, не споткнитесь об этот… новогодне-похоронный венок.

На секунду они затормозили на площади, глубоко дыша, выгоняя ощущение бумажных комков, забивших легкие и горло.

– Эй, что-то не так, – сказал вдруг Митька, стараясь перехватить Дирке поудобнее. – Что-то происходит. Только не понимаю…

Он не договорил. Ясно, почему – от входа в ратушу к ним бежала Эррен.

– Вы… вы, – начала она еще на бегу, – что вы творите?

– Надо его похоронить, – буркнула Карина, с трудом удержавшись от грубого «сама не видишь?».

– Мебиус великий! Дирке!!! – Символьер Радова опустилась на колени, заглянула в лицо мертвого оборотня, погладила его по картонной щеке.

Карине показалось, что тело словно потеряло плотность. Держать его стало сложно, словно оно было песчаным.

– Я не могу… – Арноха не договорил и выпустил ногу омертвевшего. А Карина и Митька даже не выпустили – Дирке пылью просочился сквозь их пальцы. Пыль зашипела, коснувшись замерзшей брусчатки, и испарилась, словно ее и не было.

Эррен закрыла лицо руками.

– Что ты сделала? – пораженно спросила Карина.

– Ничего, – выдавила тетка.

– Смотрите! – вставил Арноха.

Прямо через камешки мостовой вдруг полезли тонкие, как паучьи лапки, бледные ростки. Невзирая на холод и отсутствие почвы, они заняли ровно ту поверхность мостовой, которой коснулась пыль. Секунда-другая, и на концах стебельков раскрылись синие цветы, похожие на растрепанные спросонок звезды. И вот уже целый ковер, очертаниями смутно напоминающий тело человека, зацвел посреди заснеженной площади, на краю мертвого сада.

– Невероятно, – выдохнула символьер Радова. Она выпрямилась во весь свой невеликий рост и смахнула слезы: – Экзамен вот-вот начнется, а вы…

Глава 30 Экзамен

К удивлению Карины, их развели по разным классам Академии. Ее работу проверяла высокая, беловолосая, знакомая ей по балу в ратуше Марина Ферт. (Ферт! Ферт!!! Наверняка потомок Амелии. Надо будет расспросить ее.) Сама по себе экзаменационная работа оказалась пустяковой – математика второй стадии соответствовала от силы шестому классу общеобразовательной школы. Разве что логические задания, при всей их легкости, требовали некоторого осмысления.

– Над магазином господина Зотова возник знак тишины. Господин Зотов спросил каждого из трех своих соседей, кто сотворил знак. «Это сделал Третий», – сказал Первый. А что сказали Второй и Третий, господин Зотов забыл. Кто сотворил знак, если он указал сам на себя и единственный сказал правду? Ну, это легко… Второй. Хотя, надо перепроверить…