В городе жестоких людей

— Молчишь? Хорошо. Не тянет. Этот факт уяснили. Неприступная и гордая красавица. Ну, так знай, что и я не привык сдаваться. Вот увидишь, добьюсь и твоего признания, и ответного поцелуя. — Разошёлся, чувствуя, что не может вот так просто взять и уйти. Тянуло к ней. Магнитом, притяжением, чем угодно тянуло. И рад бы спрыгнуть, да силенок не хватало. Так и видел, как зажимает её вон в том дальнем углу, куда не попадает свет и целует, целует… до тех пор, пока не станет мягкой, восковой, не повиснет на шее и не попросит ещё. Не девчонка, а какое-то наваждение.

— И в машину, я так понял, ты тоже не пойдешь, да?

Ксюша отрицательно покачала головой.

— Супер. Значит, будем ждать тут. Иди сюда, — позвал за собой, присаживаясь на предпоследнюю ступеньку лестничного пролета. — Садись! — похлопал по колену и Ксюша, на удивление, послушно присела, обвив его шею рукой. Вторая рука до сих пор сжимала не поместившегося в сумке ёжика.

Антон облегченно выдохнул. Хоть в чем-то его можно поздравить. Может, с ней так и нужно? Без натиска, без спешки, приручая шаг за шагом как дикую зверушку?

Её ладонь непроизвольно вырисовывала на его затылке замысловатые узоры и уже не она, а он напоминал разнежившегося кошака — ещё чуток и замурлычет от удовольствия. Хотел обнять за талию, но вовремя спохватился. Достаточно и такой близости.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И так, я слушаю, — напомнил о недавней просьбе. — Что там у тебя за контры с тёткой? За сестру я в курсе, пересекались в клубе.

Ксюша вздохнула. Не знала, с чего начать и какие именно претензии озвучить. По сути, к тёть Ане и не придерешься. Уже поняла, что не рады ей и это буквально убивало. Только никак не могла вникнуть, зачем тогда настаивали на её проживании с ними? Из-за коммунальных? Да ладно-о-о… Из-за бабушки и сплетен, которые могли пойти по поселку, мол, Анька не приютила дальнюю родственницу? Тоже не вариант. Тётка плевать хотела на всех с высокой колокольни. А с бабушкой пересекалась только когда приезжала на кладбище навестить могилы родителей.

— Всё в порядке. Никто ни с кем не воюет. Тебе показалось, — улыбнулась и, поймав себя на том, что перебирает волосы парня, резко убрала руку, зажав между колен. Антон проследил за её движением, но промолчал, не рискуя нарушить воцарившуюся идиллию.

— Показалось, значит? Так и быть. Проглотим. А как тогда быть с комендантским часом? Она в курсе, какие номера отжигает её дочь в «Стае»? Я ведь могу и рассказать. Или ещё лучше: могу подсказать бате уволить её. Слу-у-ушай, — воодушевился, — а ведь это отличная идея.

— Ты что?! — встрепенулась, подскочив на коленях. Антон ловко удержал её от падения. — Даже не вздумай. Тронешь её, и мне не жить, в прямом смысле слова. Вот когда перееду в общежитие — тогда делай, что хочешь.

— Оу, а ты не так уж и безнадежна, как кажешься по первой. Мне нравится твой план.

Ксюша заулыбалась, вернув руку обратно ему на шею.

— А кто сказал, что я добрая?

— Правильно. Так и надо, — согласился Антон, положив голову на её плечо. Похрен, что сидел на бетоне на полуосвещенной площадке. Главное, с кем сидел. Оксана прижималась к нему, в поисках тепла и он на всю мощь пытался отогреть её дрожащие плечи. Вот так свидание. Кому скажи — не поверят. На тянущую боль в паху, старался не обращать внимание. Хотя… какой там. Стоило ей подвигать попкой, усаживаясь поудобней, как нарисовался капитальный стояк. Сжав челюсти, уткнулся носом в её шею и рвано выдохнул.

Ксюша вздрогнула, заёрзав пуще прежнего.

— Антон, давай я встану, тебе же тяжело, — не правильно истолковала причину его тяжелого вздоха.

— Да сиди ты! — рыкнул, удерживая за талию. Не хватало, чтобы увидела его во всей красе. Тогда точно прогонит. — Мне не тяжело, — добавил, начав успокаиваться, а потом нежно погладил её щеку, очертил большим пальцем контур губ. Улыбнулся, заметив, каким недовольством сверкнули тёмно-карие глаза. Выдержка. Рядом с ней ему понадобиться колоссальная выдержка или… одна из проверенных надежных подружек. Иначе никак.

Так и сидели, согревая друг друга, периодически проваливаясь в поверхностный сон. Когда проверил телефон, было три часа ночи. Тихо выругался, не желая потревожить уснувшую на плече девушку. Мышцы ног затекли, да и спина неприятно ныла.

Неожиданно оживший лифт всё же заставил вздрогнуть. Ксюша тоже услышала этот звук и вскочила на ноги, потирая глаза. Интуиция подсказывала, что это тётя Аня.

Антон поднялся, поправил тонкую ткань свитера и закатал рукава. И самого потряхивало от напряжения, что уж говорить об Оксане.