В гостях у Дракулы. Вампиры. Из семейной хроники графов Дракула-Карди

– Держи, приятель! Это тебе за работу. Только не надо дрожать, тебя же не заставляют вешать кого-нибудь!

Смотритель раздобыл где-то тонкую потертую веревку и принялся связывать нашего попутчика, причем довольно туго. Когда верхняя часть тела была уже связана, Хатчесон сказал:

– Секунду, судья. Я слишком тяжелый, и ты не сможешь поставить меня в свою жестянку. Давай я сам в нее зайду, и потом ты займешься моими ногами!

Произнося эти слова, он двинулся спиной вперед и втиснулся под открытую крышку. Выемка как раз подходила ему по размеру. Амелия наблюдала с ужасом, но молчала. Смотритель обвязал веревкой ноги Хатчесона, который теперь лишился какой бы то ни было возможности двигаться. Американца все это порядочно забавляло, на лице у него даже появилась его обычная улыбка, когда он сказал:

– Сдается мне, эта Ева была сделана из ребра карлика! Нормальному американцу тут как-то тесновато. В Айдахо гробы делают просторнее! Давай-ка, судья, теперь медленно опускай на меня крышку. Я хочу почувствовать то же удовольствие, которое испытывали те, кто побывал здесь до меня, когда видели, как шипы начинают приближаться к их глазам.

– О нет! О нет! – не выдержав, истерично закричала Амелия. – Какой ужас! Я не могу на это смотреть! Не могу!

Но американец был непреклонен.

– Послушай, полковник, – сказал он. – Почему бы тебе не сводить мадам на небольшую прогулку? Мне бы ни за что не хотелось заставлять ее нервничать, но после того, как я проехал восемь тысяч миль специально, чтобы сделать это, мне будет трудно отказаться от затеи, ради которой я столько всего перенес. Не каждый день человеку выпадает возможность почувствовать себя как законсервированный фрукт. Мы с судьей все тут по-быстренькому организуем, потом вы вернетесь, и мы вместе посмеемся!

И снова любопытство взяло верх над страхом, и Амелия осталась. Она крепко прижималась к моему плечу, дрожа всем телом, и наблюдала, как смотритель медленно, дюйм за дюймом, опускает на веревке тяжелую крышку. Лицо Хатчесона прямо-таки расцвело, когда он заметил первое движение шипов.

– Да! – сказал он. – Такого удовольствия я не испытывал с тех пор, как уехал из Нью-Йорка. Ну, кроме той драки с французским матросом в Ваппинге (а это тоже было что-то, скажу я вам). Я уж думал, на вашем вшивом континенте вообще невозможно как следует развлечься, раз тут нет ни бизонов, ни индейцев, и почти никто не носит оружие. Помедленнее, судья, не гони лошадей! За свои денежки я хочу прочувствовать все сполна!

Наверное, в жилах смотрителя текла кровь его предшественников, которые работали в этой страшной башне: он отпускал веревку очень медленно, так что после пяти минут, за время которых крышка опустилась всего на несколько дюймов, нервы Амелии не выдержали. Я заметил, что у нее побелели губы, и почувствовал, как ослабели ее пальцы, которыми она впилась мне в руку. Я оглянулся по сторонам в поисках места, куда можно было бы ее уложить, но когда снова посмотрел на жену, заметил, что глаза ее обращены не на Железную деву. Проследив за ее взглядом, я увидел черную кошку, которая появилась из темного угла. Ее зеленые глаза горели зловещим огнем, эффект усиливали пятна крови, которые все еще были видны у нее на морде и на всем теле. Я взволнованно воскликнул:

– Кошка! Осторожно, там котика!

Дело в том, что животное выпрыгнуло вперед и оказалось между нами и Железной девой, внутри которой лежал американец. В ту секунду она была похожа на торжествующего демона. Глаза ее сделались свирепыми, шерсть встала дыбом, отчего казалось, что она почти в два раза увеличилась в размерах, а хвост дергался как у тигра, который готовится прыгнуть на добычу. Элиас Пи Хатчесон, увидев ее, сперва несколько удивился, но потом весело сказал:

– Ты смотри! Эта скво в полной боевой раскраске! Двиньте ей хорошенько, если она подойдет ко мне. Босс меня так упаковал, что я не смогу даже отвернуться, если ей вздумается выцарапать мне глаза. Эй-эй, спокойнее, судья! Смотри не выпусти веревку, а то от меня тут мокрого места не останется!

В этот миг Амелия лишилась чувств, и мне пришлось подхватить ее за талию, иначе она бы упала на пол. Укладывая ее, я краем глаза заметил, что кошка готовится к прыжку, поэтому я вскочил, чтобы отогнать животное.

Но в ту же секунду она, издав демонический крик, бросилась, только не на Хатчесона, как мы ожидали, а прямо на лицо смотрителя. С яростью дракона с китайских картинок она впилась когтями в несчастного старика (причем один коготь угодил ему прямо в глаз) и стала рвать его, оставляя красные кровавые полосы.

Еще даже не успев ощутить боль, он закричал от ужаса и отпрыгнул назад, выпустив из рук веревку. Я бросился вперед, чтобы удержать ее, но было слишком поздно, поскольку веревка молниеносно взлетела вверх, и массивная железная крышка тяжело захлопнулась.

За ту долю секунды, пока опускалась крышка, я успел заметить лицо нашего спутника. Он словно окаменел от ужаса. Глаза его округлились и застыли как будто от удивления. С его губ не сорвалось ни звука.