В гостях у Джейн Остин. Биография сквозь призму быта

Договор на строительство домов на Сидни-плейс включал чертежи фасадов, подписанные архитектором Томасом Болдуином. Этот не слишком чистоплотный в делах господин мелькал за кулисами многих сделок периода батского строительного бума: в конце концов его прогнали с должности за финансовые злоупотребления. Тыльную часть дома никто специально не проектировал: в георгианском Бате считалось, что главное — произвести хорошее впечатление "с лица". Никого не заботило, как выглядит дом сзади.

Из договоров следует, что строительство дома номер 4 завершилось в 1792 году. Предполагалось, что улица Сидни-плейс будет иметь форму шестиугольника, обхватывающего одноименные сады, но к 1794 году удалось застроить лишь две стороны этой фигуры — и тут разразилась война, положившая конец строительному буму. После смерти братьев Льюис и спустя долгое время после того, как Остины выехали из этого дома, им завладел один из печально известных батских ростовщиков. Но в те годы, которые мы описываем, улица Сидни-плейс считалась вполне респектабельной: по соседству с Остинами жили один баронет и один генерал-майор.

Новый дом был выстроен по плану, типичному для георгианских таунхаусов: четыре этажа, на каждом — по две комнаты. Эти высокие узкие дома, вынуждавшие своих обитателей день напролет то подниматься, то спускаться по лестницам, одному иностранному гостю показались нелепыми: "Легкость и стремительность, с какими члены семейства снуют вверх и вниз, успевая ненадолго остановиться на том или ином этаже, напоминают жизнь в птичьей клетке со множеством насестов".

В небольшом садике, обнесенном стенами, была оборудована уборная с выгребной ямой. В подвале располагалась кухня. Парадная дверь вела на первый этаж, состоявший из гостиной (в передней части дома) и, вероятно, кабинета мистера Остина, располагавшегося за ней. Выше находился piano nobile — главный этаж с двумя комнатами для приемов, соединенными между собой широкими дверями, которые широко распахивались, образуя единый просторный зал.

Остины понемногу привыкали топить камин в своей элегантной гостиной углем: в Стивентоне они использовали дрова. Уголь доставляли в Бат на шахтерских пони или на ослах. Часто можно было наблюдать, как "несчастная животина" (осел-углевоз) "ковыляет под тяжестью непомерно огромного груза, с трудом поднимаясь по крутым улицам": это описание взято из путеводителя по Бату, приобретенного мистером Остином и в конце концов оказавшегося во владении Джейн. Самим своим существованием Бат обязан местным горячим источникам, но его расположение — в низине меж семью холмами — служит ловушкой для тумана и сырости: эффект не самый благоприятный. Добавьте сюда дым из каминных труб, и вы получите густой смог, который тогда часто сравнивали с гороховым супом: Джейн описывала его как смесь "испарений и дыма, стирающую очертания предметов".

На следующих двух этажах располагались три спальни (две — для мистера и миссис Остин, одна — для Джейн с Кассандрой), а также гостевая комната. Для слуг предназначались три комнатки на чердаке. Контингент челяди состоял, как насмешливо замечала Джейн, из "весьма надежной кухарки, молодой резвой горничной и отменно спокойного слуги средних лет, который ухитряется совмещать должность мужа первой и возлюбленного последней. Конечно же, не допускается, чтобы от этих союзов появлялись на свет дети".

Вначале предполагалось, что из Стивентона перевезут кровати Джейн и Кассандры, ложе мистера и миссис Остин, а также еще три кровати — "лучшая будет использоваться как запасная, а две остальные пойдут слугам". Но вскоре стало очевидно, что перевозка обойдется слишком дорого и будет сопряжена со слишком большими хлопотами. Когда в "Чувстве и чувствительности" Дэшвуды переселяются в западную часть Англии, "прекрасное фортепьяно" Марианны приходится отправить "водой", что представляло собой немалые сложности. В конце концов Остины купили новые кровати.