В гостях у эмира Бухарского

Исходная точка керминенскихъ плановъ, это кончина ныншняго эмира, когда, по извстному средне-азіятскому обыкновенію, неминуемо возникнетъ между его сыновьями и родственниками борьба и усобица за захватъ власти. Изгнанный Катты-тюря, какъ извстно, лишенъ отцомъ всхъ правъ не только на ханство, но и на какое бы то ни было наслдіе въ бухарскихъ предлахъ. Это однако не устраняетъ для него возможности домогаться ихъ всми путями посл смерти эмира, при помощи своей партіи. Для этого потребуется свергнуть какимъ бы то ни было способомъ Абдулъ-Агата, когда послдній займетъ тронъ Бухары, къ чему ныншній эмиръ и прочитъ его уже заране. Но вступая законнымъ путемъ въ Бухару, Абдулъ-Агатъ, для успшной борьбы со старшимъ братомъ, долженъ будетъ обратиться къ помощи Россіи, а это такой шагъ, который неминуемо возстановитъ противъ него всхъ «націоналовъ» безъ различія партій. Притомъ же «Керминенцы» знаютъ, что если возьметъ верхъ Катты-тюря, то вс вліятельныя, выгодныя мста и высшія должности въ ханств сполна перейдутъ въ руки «Каршинцевъ», и тмъ самымъ ихъ собственная партія будетъ устранена отъ длъ и обречена на ничтожество, если даже не на «прирзъ». Они полагаютъ, что для Россіи безразлично, кто бы ни сидлъ на Бухарскомъ ханств, лишь бы сидящій былъ всегда и во всемъ ея покорнйшимъ слугой; они полагаютъ также, что если сядетъ даже Катты-тюря, то и онъ волей-неволей долженъ будетъ слдовать въ отношеніи къ русскимъ ныншней политик своего отца, такъ какъ самостоятельно держаться противъ Россіи на равнинахъ, да еще при томъ условіи, что она владетъ водой Зерашпана, невозможно. Поэтому вся равнинная, степная часть Бухарскаго ханства для будущей борьбы за независимость ни въ какой разсчетъ не принимается. Планъ этой борьбы разсчитываетъ на хорошо населенныя, хлбородныя горныя бекства, то-есть на всю вообще юго-восточную часть ханства, которая представляетъ собою обширную страну, вдоль и поперекъ изрзанную горными узлами, высокими хребтами, отвсными скалами, глубокими пропастями, словомъ, такую мстность, гд по выраженію нашихъ казаковъ, бывавшихъ тамъ съ учеными экспедиціями, «самъ чортъ глину мсилъ». Въ случа смерти эмира, Сеидъ-Абдулъ-Агатъ, по плану «Керминенцевъ», долженъ хать не въ Бухару, а какъ можно скоре пробираться въ горы, куда-нибудь въ род Бальджуана или Дарваза, и тамъ, опираясь свободнымъ тыломъ на пограничную съ Афганистаномъ рку Пянджъ, объявить «газаватъ» — священную войну за вру противъ «урусъ-кяфыровъ», словомъ, устроить намъ новый Кавказъ, и тогда «Каршинцы» потеряютъ свою raison d'etre, такъ какъ вокругъ гази Сеидъ-Абдулъ-Агатъ хана, во имя его принципа, должны будутъ, сплотиться, вс правоврные безъ различія партій. Предполагается, что русскіе либо не захотятъ повторять свой опытъ съ новымъ Кавказомъ, и потому, войдя съ бухарцами въ добровольное соглашеніе, возвратятъ имъ Самаркандъ съ истоками Зеравшана; либо что они будутъ много лтъ истощаться безъ всякой для себя пользы на веденіе трудной горной войны, при невозможности обойти противника съ тыла, откуда, между тмъ, противникъ будетъ получать вс свои средства для веденія этой войны; въ конц концовъ, все это надостъ русскимъ, они плюнутъ и уйдутъ изъ Туркестана, и тогда Бухара снова возсіяетъ всмъ блескомъ своего былаго величія.

Это, конечно, не боле какъ пылкія мечтанія, тмъ трудне осуществимыя, что самый характеръ горныхъ таджиковъ, наклонныхъ къ мирной культур, совсмъ не представляетъ тхъ элементовъ, какіе составляли главную силу хищнически-воинственныхъ племенъ Кавказа въ ихъ долголтней борьб съ русскимъ оружіемъ. Тмъ не мене, на всякій случай не мшаетъ принимать въ свднію даже и нкоторыя мечтанія, если они характеризуютъ собою отношенія къ намъ той или другой изъ сосднихъ политическихъ партій. ^{23}

Посл визита къ тюря-джану, при обратномъ слдованіи посольства чрезъ площадь, почетный караулъ опять отдалъ ему воинскую почесть, но на сей разъ уже безъ музыки. За то неожиданно распотшилъ насъ желтокафтанный командиръ-кавказецъ. Стоя предъ фронтомъ и держа въ правой рук.саблю, опущенную «на краулъ», а лвую всею растопыренною пятерней поднявъ къ шапк для отданія чести, въ то время какъ князь прозжалъ мимо его, онъ вдругъ съ важностью и размреннымъ голосомъ, чтобы слышно было каждое слово, крикнулъ ему по-русски:

— И какъ ваши здоровья?… И здоровъ ли дохалъ, киназъ, ваши привастхадытелство?

Очевидно ему хотлось поддержать этимъ свое значеніе, въ глазахъ своей рати, — дескать вотъ какой я важный человкъ, и по-русски знаю, и какъ тонко вс приличія и долгъ любезности понимаю, и даже съ какимъ важнымъ лицомъ разговаривать могу, — поймите молъ это!

Обмнъ подарковъ послдовалъ уже по окончаніи визита: они были присланы къ намъ на домъ. Вечеромъ былъ баземъ съ томашой, но я на немъ не присутствовалъ, такъ какъ надо было многое занести въ свой дневникъ, а когда легъ въ постель, то вс эти батчи и дангарачи своими пснями и гудньемъ долго спать не давали.

30 января.