В гостях у Лешего

Наконец мы дошли до дерева и козел, встав на задние копыта, потянулся вверх и, сорвав одно из яблок с нижней ветки, протянул его мне, как бы говоря «на, ешь».

— Спасибо, не хочу я больше твоих яблок. Я до этого хотела, — обиженно произнесла я, подумав о том, что рядом со мной не козел, а тиран какой-то оказался.

То он не давал мне съесть ни одного яблока, а теперь силком тащит к дереву. Ну уж нет. Не хватало только, чтобы мной козел командовал!

И я отвернулась от яблони. Тогда животное обошло меня по кругу и вновь подтолкнуло к дереву, но уже с другой стороны. И так мы кружили вокруг яблони с добрых полчаса. Стоило мне сделать шаг влево, как козел оббегал меня и начинал толкать в левый бок, если я делала шаг назад, то тут же получала тычки в спину.

Наконец, не выдержав, я сорвала яблоко и тут же откусила половину:

— Все? Теперь доволен?

Яблоко было сладким, сочным, а ещё, как ни странно, я наелась всего одной штукой и, кроме того, почувствовала прилив бодрости и сил. Голод пропал, и я была готова идти дальше. Сорвав несколько яблок в дорогу, я убрала их в карманы сарафана:

— Ну что, куда теперь пойдём? — спросила я у козла скорее просто так, чем действительно ждала какого-нибудь ответа.

Но он, будто поняв меня, заблеял и пошёл в сторону двух раскидистых дубов, периодически оглядываясь на меня, словно зовя за собой, и я, сорвав ещё одно красное яблоко и жуя его, пошла за ним.

Мы неспеша шли по густому лесу, пока не вышли к быстрой полноводной реке. Козел спустился с крутого берега и начал пить. Меня тоже мучила жажда, но пить из речки я не рискнула и, спустившись вниз, просто умыла лицо. Пока мы шли, день стал сменяться ночью, и сейчас закатное солнце оранжевым диском отражалось в стремительной воде, а над рекой потихоньку начинал подниматься сизый туман.

Поняв, что ночевать придётся в лесу, я забралась обратно на высокий берег и выбрала место для ночлега. На мой взгляд, для этого идеально подходила большая ель, под которую я и залезла, оказавшись словно в доме. Еловые лапы укрывали меня от ветра и ночного тумана, а ещё не пускали ко мне комаров.

Козел, недолго покрутившись вокруг, тоже нырнул под ветви и лёг рядом со мной, согревая своим теплом. Да и вообще чувствовать рядом живое существо и знать, что ты не одна, было приятно. Я лежала и смотрела сквозь еловые лапы на постепенно темнеющее небо, на котором начали появляться первые звёзды, и думала обо всем произошедшем за день, а в первую очередь о необычных птицах и яблоне. И тут я вспомнила, как бабушка когда-то давно в детстве рассказывала мне о двух птицах, которые прилетают на Яблочный Спас в яблоневый сад. Первой прилетает птица Сирин, она грустит и плачет, а случайный прохожий, услышавший ее песню может уснуть вечным сном. Но боится птица Сирин громких звуков, поэтому, увидев ее стоит начать шуметь и топать, чтобы прогнать. Не выдерживает ее чуткий слух таких звуков и улетает она. А после полудня на смену ей в яблоневый сад прилетает птица Алконост, которая радуется и смеётся, а потом, взмахнув крыльями, смахивает с них живую росу, и яблоки приобретают живительную силу… Получается, сегодня я встретила именно их… птицу Сирин и ее сестру — птицу Алконост.

С этими мыслями я и заснула и не видела, что в полночь козел выбрался из-под ели и, перепрыгнув через голову назад, обратился седым старичком, который три раза хлопнул в ладоши и растворился в воздухе.

Глава 13. Казимир

Казимир

Посреди леса, в ночной тиши, на поляне, что была сокрыта от глаз простых людей, веселился лесной народ. Кикиморы да лесавки танцевали вокруг костра, водя хороводы. Был тут и Водяной с русалками, прилетел и Ворон. Казимир пришёл последним и, взяв чарку хмельного вина, залпом осушил ее до дна, а после бросил в середину поляны, и вырос на ее месте папоротник, что зацветёт в ночь Иваны Купалы, маня добрых молодцев.

Маленькие Анчутки летали над поляной, проказничая и озорничая, а три брата: Леший, Водяной и Ворон молча сидели на деревянных резных стульях и пили вино.

— Давно деда я не видел, — лениво проговорил Водяной и устало прикрыл глаза.

— Опять какую-нибудь пакость придумывает, — ответил ему Ворон и улыбнулся Лесавке, что подошла к нему и, вынув из волос красный цветок мака, вставила ему за ухо, а потом взяла за ладонь и потянула танцевать.

— Только вот для кого пакость? Как бы не для нас, — усмехнулся Леший, и в этот момент посреди поляны возник седой старичок. — Легок на помине, — проговорил Казимир, вставая и уступая место старшему родственнику.

— Да сиди ты, — махнул рукой старичок и подошёл поближе к костру, протягивая к нему руки, словно он замёрз и пытался согреться.

— Стар я стал, кости ломит, да руки мёрзнут, — печально вздохнул он, только никто из его внуков не поверил в жалобные стенания деда, прекрасно зная, что тот при желании даст фору любому из них.

Немного помолчав, старичок горестно вздохнул: