В гостях у Лешего

  Спать, наконец, разошлись. Мама с папой пришли к Марку в комнату, пожелали спокойной ночи, поцеловали, ушли к себе. Свет в доме погас, тишина расползлась по темным углам. Марк лежал и терпеливо смотрел в окно. Месяц сиял в черном небе, льдинки звезд уютно сверкали. Казалось, мир с его бесконечным бездонным небом вдруг превратился в дом. Без стен, без дверей, без окон, но такой домашний, свой дом, в котором безмятежно и хорошо вообще, всегда.

  Марк сладко подумал о Лешем. Что он там сейчас делает, где он там? Вряд ли далеко — ведь Марк сейчас к нему придет еще раз, уже без мамы. Сидит, должно быть, на пне... Или нет — неслышно идет по тропе, высматривая непорядок.

  Марк тихонько поднялся, оделся, прокрался к сумкам, стащил фонарик. Умоляя высохший пол не скрипеть, пробрался к порогу, старательно и аккуратно обулся, юркнул в пальто, обернул шею шарфом. Открыл дверь, притворил осторожно, спрыгнул с крыльца и пустился по тропке.

  Вот Лес. Марк огляделся, вдохнул полной грудью пронзительно свежий воздух. Глаза видели в темноте по-волшебному. Месяц лил зеленоватое серебро на Горы, на Реку — она сверкала и переливалась в долине. Кусты и камни застыли неслышными призраками. С неба падали хрустальные звуки, медленные, очень тонкие, ухом не уловить. Они возникали сразу везде — в вещах и у Марка в кружащейся голове. Звуки гремели, звенели — одновременно тяжелые, вечные — и легкие, сегодняшние. Звезды тихонько плыли в выси, медленно-медленно, чуть покачиваясь.

  Марк оглядывал ночной мир, осенний, холодный и беспредельно ясный. Мир был как будто прочерчен волшебным пером на стенках хрустального шара, и в середине этого шара стоит Марк, в лучах месяца. Перо — острое, тонкое, точное — вывело чистые линии на угольно-черном покрове. Осеребренные изломы хребтов, льдинки звезд. Река — миллионом искринок. Холмы — мягкие пятна. Кусты — хвостатые кисточки. Камни-горошинки, разбросанные внизу. Мир сиял лунным светом, оживляя бездонный холод неба теплом и уютом земли.

  Марк повернулся и шагнул в Лес.

  Он бежал по тропинке, и вскоре уже был в зарослях, где прошлый раз видел Лешего. Свернув здесь, Марк осторожно пошел по Лесу, внимательно шаря фонариком. Лес гудел ночным гудом. Глухо перекликались птицы, шуршало ночное зверье. Марк чувствовал, как невидимые глаза беспокойно наблюдают за ним. Как будто за каждым стволом кто-нибудь притаился, и как только Марк отвернется — сразу выглядывает и таращится.

  Лес вполголоса переговаривался. Потрескивал ветками, ронял на мальчика листья. Марк шел долго, осторожно пробираясь сквозь ветки, стараясь не нарушать чужой лад. Вышел в прогалину — над головой в блестящей полоске неба сверкнула звезда.

  Марк зашагал прогалиной, которая уклонилась вправо и углубилась. Деревья, осыпанные лунной пудрой, заглядывали в овраг. Марк освещал их фонариком, они отворачивались, потревоженные неуместным лучом, и Марк его выключил. Овраг расширился, превратился в маленькую долину — Марк заметил, что идет по берегу сонной речушки.

  Марк подошел к воде, присел, окунул руку. Вода была ни холодной, ни теплой — как раз такой, как свет месяца, плескавшийся в ряби. Речка тихо побулькивала на маленьких перекатах, ловя искорки звезд. Марк подумал, что речка обязательно стекает с самого неба. Во-первых, она взялась как-то совсем незаметно, во-вторых, была такой же на цвет и на запах. Марк зачерпнул мягкой холодной воды, осторожно глотнул. Вкусно было просто необыкновенно.

  — Все-таки речка волшебная, — решил Марк. — Леший спустил ее с неба, чтобы я попробовал, какое оно на вкус. Леший, знаешь как вкусно! Я бы тебе сказал, но словами разве опишешь! Ну ты и сам знаешь.

  Марк поднялся и побежал вдоль воды. Речка выбежала на большую поляну, где росла густая трава, высокая, по колено. Марк выбежал на поляну и увидел лохматого Лешего. Тот стоял неподалеку у черного пня. Леший был усыпан листьями и старой трухой. В серебряной тьме глаза Лешего ясно сверкали.

  — Леший! — воскликнул радостно Марк и рванулся к пню. — Какая у тебя речка вкусная!

  Но Леший снова исчез. Марк в горе ощупал пень, у которого только что стоял Леший, облазил всю землю вокруг, и чуть не плача позвал:

  — Леший! Ну куда ты опять подевался! Ну Лешенький, покажись, я близко не подойду! Честное слово! Ну постой хотя бы минутку!

  Вокруг шелестел и шептался Лес. Ветер шуршал. Ухала птица. Леший не отвечал (хотя стоял рядом, только спрятался).

  Марк огляделся. Поляна была очень большой. К югу она расширялась и опускалась в низины, где в звездной дымке угадывались пушисто-колючие шапки деревьев. Лес продолжался, шел к югу, дальше от Гор, к далеким равнинным озерам. Вместе с ним убегала вниз речка, которая вывела Марка к поляне.

  К западу и к востоку поляну огородил лесной частокол, а к северу земля поднималась. Вдалеке в черное небо вздымала заснеженный пик Гора. Белая шапка сверкала в осенней ночи бесчисленными бриллиантами. Гора как будто забирала весь лунный свет и сама разливала его над миром, мерцая прохладными искрами.