В гостях у лета

– Аня, оденься обратно! – строго сказала Лена сестре. – Не смущай гостью!

– А разве она не знала, куда ехала? – спросила Аня.

– Знать-то я знала, – отозвалась я, – но хотя бы из вежливости можно побыть немного одетой      .

– Да пошла ты, монашка! – ответила Аня и ушла в свою комнату.

И вот, сколько я её видела (а бывало так, что Аня могла обитать у бабушки, благо, дома рядом!), она была исключительно голой. Глупая девчонка! Как я к этому относилась? Как мама просила – спокойно. В конце концов, я и сама вскоре, начну так гулять, о чём 0,расскажу дальше. Правда, не могу не заметить одну вещь относительно Ани: чтобы быть голышом, ей бы надо маленько убрать живот и попу. Элементарно: когда я видела тётю Васю или Лену обнажёнными, на них смотреть было приятно: и животик, и попа на месте, всё подтянуто, словом, класс! Аня же в этот момент была похожа на молодую бегемотиху без купальника.

Под конец этой части своих записок просто по памяти опишу квартиру тёти Васи и её семьи. Она весьма большая, в четыре комнаты… Хотя я бы сказала, что комнат пять, потому что гостиная была поделена пополам: одной части была столовая, где семья ела, в другой – зона отдыха, где обычно смотрели телевизор, читали, играли в настольные игры и общались (там были диван, рядом два пуфа, небольшой разборный стеклянный столик круглой формы, а напротив – тумба с телевизором и дивиди-плеером, а по бокам стояли высокие стеллажи, набитые дисками); а когда бывают гости, то столик разбирается и выносится в столовую, пуфы перекатываются туда же, а диван раскладывается и становится спальным местом для гостей. Чуть не забыла одну вещь: вот эта стеночка, разделяющая гостиную на две части, была вся увешана: там, где столовая, висели Ленины натюрморты, нарисованные так аппетитно, что хотелось выковырять оттуда, например, яблоко и срубать! А в зоне отдыха была галерея семейных фотографий, где семья снята то на море, то на даче, то на пикнике, то ещё где-то.

Коридор в квартире такой огромный, что там можно танцы устраивать! Что, как сказала Лена, и бывает по праздникам. Справа от входной двери стоит шкаф с обувью, слева – узенькая металлическая шведская стенка со съёмным турником квадратной формы, на которой висели эспандеры и скакалки, а под ней были гиря и гантели. Напротив входной двери была спальня родителей сестёр, где стояли огромная кровать, два одёжных шкафа, соединённых антресолью для постели, и туалетный столик. Дальше ещё интересней: основной коридор делится на ещё один, маленький коридорчик, где стоят стеллажи с книгами, прямо была Анина спальня, слева – Ленина. Ленину комнату я без проблем опишу: справа от входа небольшой раздвижной диван, рядом был балкон, где хозяйка больше всего любила бывать летом, напротив дивана, у окна стоял письменный стол с ноутбуком, там же по соседству стоял маленький музыкальный центр, по стенам висели полки, где были сиди-диски и кое-какие книги. Напротив входа был велотреножор, а слева одёжный шкаф и комод с бельём. С комнатой Ани вышло сложнее, потому что едва мы просто открыли дверь – Аня зашипела, как кобра, и в хамской форме велела нам убраться. Помню, Ленка хотела заругаться на неё, да я попросила не связываться. Однако Лена мне в двух словах сказала, что у Ани всё тоже самое, только без балкона и в другом порядке.

5

Прошло два дня. Было жарко – и потому я бегала по дому в купальнике. Голой быть пока смелости не хватало. Впрочем, не только мне хотелось раздеться, но и остальным, в их числе и маме. Причём делали они это кто как: мама поначалу была полностью в купальнике, как и я, Лена, тётя Вася и дядя Коля были в плавках и в купальных трусиках, и лишь Аня назло всем ходила голая. Помню, тётя Вася хотела её даже вздуть по заднице.

– Оставь её, тётя Вася! – сказала я. – Я уже не обращаю внимания.

И тётя Вася отстала от Аньки. Помню же я, как в первый из этих двух дней тётя Вася вежливо попросила у меня разрешения раздеться, обещая мне, что они сильно этого делать не будут, только до указанных мной выше вещей. И мы легко договорились! Никогда не забуду я также ещё две вещи: с какой лёгкостью мама в процессе этого всего всё же сняла свой бюстгальтер, оставшись в трусиках, и с какой завистью я смотрела на неё в этот момент, что мне не хватало смелости хотя бы сверху обнажиться.

– А ты бы не хотела походить в одних трусиках? – предложила мама. – Обещаю, тебя никто не обидит.

– Нет! – твёрдо ответила я, и мама отступила.

К слову, Лена тоже была голой, но лишь тогда, когда отдыхала в своей спальне или там же, но на балконе, где она загорала. Хочу немного сказать о Лене: когда я вошла к ней на балкон, она поспешила одеться.

– Да ладно тебе! – сказала я. – Лежи, как хочешь, я переживу.

– Хорошо, спасибо! – ответила Лена. – А ты поболтать?

– Да, если ты не против, – ответила я.

– Давай! – ответила Лена.

– А тебе так лучше! – сказала я, показывая на её тело.

– Думаешь? – спросила Лена.

– Да! – ответила я. – Стройные ножки, фигура – я бы тебя нарисовала.

– Валяй! – ответила Лена. – Альбом и карандаши – на столе.