В гостях у Маши Роговой (СИ)

ДА КАК ОН УСПЕЛ, БЛИН?!

— Похоже, кому-то придётся идти на пересдачу, – широко улыбнулся он, отчего у Маши отвисла челюсть, и она так молча и глядела то на Степанова, то на дрожащую Никандрову.

— Ну как? – Спросила её уже всё сдавшая в первой волне Лара, когда Машка вышла, а они с Морозовым ждали её у двери.

— И не спрашивай, — протянула Рогова, облокотившись спиной на стену.

Вскоре выскочила радостная Никандрова, начала обниматься с одной из одногруппниц и кричать «Пять, пять! Прикинь, у меня пять!». Машке от этого стало как-то совсем паршиво.

Ну шо за несправедливость?

Лара сочувствующе на неё посмотрела, но ничего не сказала, а вскоре Морозов отозвал Машу поболтать наедине, и они отошли, встав близко друг перед другом, и он тихо сказал:

— Да ладно, не расстраивайся ты так из-за этого экзамена, пересдашь ты всё… погнали ко мне щас?

На самом деле тащиться сейчас домой к Морозову Маше хотелось в последнюю очередь, но с другой стороны, не виноват же её парень в том, что она так залажала.

И блондинка, пересилив своё нежелание что-то делать, кивнула.

— Эй, ну ты чё? – Спросил Павлик, и дотронувшись до подбородка девушки, поднял её голову и поцеловал её в губы.

Потом она попрощалась с Ларой, и они с Морозовым пошли по коридору в обнимку.

В вестибюле, выходя из гардероба, ребята заметили одну интересную, но немного печальную сцену расизма в их стране: на подоконнике неподалёку сидел, поставив ноги на батарею, студент-афроамериканец, и к нему подошла вахтёрша и начала хлопать его по руке и кричать:

— Уйди, чёрный, отсюда, тут нельзя сидеть!

Расстроенный студент-афроамериканец отошёл, а за него заступилась проходившая рядом девушка в очках, обратившись к вахтёрше:

— Вы чего так с человеком говорите?

— Ну а как с ними ещё-то, с этими!

Маше стало немного жаль парня – он же по факту ничего такого не сделал, а в цвете кожи не виноват; а вот Морозова эта сцена насмешила.

Он даже сказал, усмехнувшись, когда они выходили во двор:

— Может, она их ещё плетью бить будет, а? Было бы забавно.

— Да ладно, он же не виноват, что наша вахтёрша такая непросвещённая.

— Ох, ладно, ладно, Маша Рогова – защитница всех лузеров. Может нам и тебя плетью бить? – Улыбнулся Павлик, — будешь мой чернокожий раб, а я твой господин.

Маша устало покачала головой, но Морозов уже вошёл в кураж, и пошутив «На колени, негр!», скрутил свою руку вокруг шеи Маши и так заставил её наклониться вперёд, несмотря на попытки Маши вырваться.

— Ну не надо, ну пусти, — запротестовала она.

— Чернокожий совсем от рук отбился! – Продолжал смеяться Морозов.

Потом шлёпнул Машку по заднице, заставив её с визгом подпрыгнуть на месте, а затем, подняв её, бросил на спину в ближайший сугроб.

— Ну ты, блин, ну вообще! – Закричала Рогова.

Морозов посмеялся, а потом помог блондинке подняться и спросил:

— Ну ладно, я же шучу, ну чё ты?

— Идиот, блин.

И обидевшись, Маша зашагала вперёд, а Морозов вздохнул и принялся её догонять.

Когда ребята пришли в квартиру Морозова, то первым делом встретились с его спешащим куда-то и на ходу надевающим дорогой костюм отцом.

Маша сразу, мило улыбнувшись, поздоровалась:

— Здравствуйте.

— Пап, знакомься, это Маша…, — неуверенно начал Паша, так, что Рогова его даже не узнала.

— Да, да, — без интереса кивнул отец, надевая часы, — так, я сейчас ухожу, меня до завтра не будет.

А он был похож на сына, невольно подумала Машка: весь этот пафос и гордость за себя перед другими… ну и тоже выглядит милым, как и сын.

Отец у него тоже был высоким, тоже чёрные волосы, правда, уже поседевшие, хорошо уложены, и тоже запах этого дорогого парфюма.

Так Паша под него, что ли, парфюмом косит?

Сильно он, выходит, папу своего любит. Это мило.

Вскоре Морозов-старший ушёл, и постояв-помолчав немного, Павлик развёл руками:

— Ну, хорошо хоть квартирка наконец в нашем распоряжении.

Они зашли в его комнату, где Маша села на кровать – настроение у неё было каким-то вялым после всего произошедшего сегодня, она надеялась, может, он захочет с ней просто поговорить… ну хоть о чём-нибудь. По факту, они столько времени проводили вместе, но при этом так мало по-настоящему, нормально говорили.

Но вместо этого Морозов начал к ней приставать, лезть целоваться несмотря на попытки Машки отсесть от него и просьбы перестать в начале – настроения совсем для этого не было.

Но вот вскоре он начал трахать её на своей кровати, и делал это в течение где-то получаса, она точно не считала.

Впервые у них что-то было в тот вечер на тусе, когда она сильно разозлилась на Блэквайтера, да и на Пашу тоже за то, что те хотели на неё поспорить, будто… на вещь какую-то. Тогда она серьёзно прям задумывалась расстаться с Морозовым. А потом был секс… как снятие стресса, походу. И надо сказать, секс был хорошим.

Вот в этом был главный плюс Морозова, наверное, для Машки, – секс с ним был хорошим.

Чем он потом активно и стал пользоваться, раз за разом пытаясь затащить Рогову в постель.

Иногда это удавалось, иногда нет. Ей уже даже из-за этого секс перестал нравиться так, как нравился раньше: она чувствовала себя какой-то игрушкой для секса.