В гостях у Музы

Ах, как жаль, что я не художник,
Не могу на холсте рисовать;
Называют поэта – «безбожник»,
А поэт хочет правду писать.
А вот если б художником я был,
Я бы правду холсту передал,
И с души всю одежду снял бы,
Всё, как есть в жизни, нарисовал.

Я бы боль написал в красном фоне
Изогнутою плетью в руке,
И застывшую в горестном стоне
Написал бы я смерть на коне.
Я излил бы чувства бумаге,
Но не так, как банальным письмом:
Написал бы, что знали в ГУЛАГе,
В Магадане мечтали о чём.

Я бы начал с закатного неба,
Что багрянец подарит земле;
Я бы начал с душистого хлеба
И с раздольных российских полей.
Но средь этого благополучья
Я земную вписал бы любовь,
Что трещит, как в сухом лесу – сучья,
И которая бьёт только в бровь.

Я всю жизнь свою сжал бы в картину,
Расписал бы на белом холсте…
Но боюсь, её кинут к камину,
Но боюсь, не поверят уж мне.
Хорошо, что я не художник,
Не могу на холсте рисовать…
Называют поэта – «безбожник»,
Но поэт может правду писать.

Меркнет свет

И снова меркнет свет наполовину,
Храня в себе печаль ушедших лиц,
И в сумерках песком речным остыну,
Дойдя до осознания границ,
Что в пеньи птиц,
В полночном рокоте тревоги,
Паденьи ниц,
И тщетном ожидании подмоги.

И снова дымом пахнут небеса.
Туман скрывает прошлое надёжно,
Не видно тех, кто раньше был всегда
С тобою рядом, прочно, бестревожно.
Всё стало ложно,
В течении бурлящем судеб студней
Любой стреножен,
Ослепительным сияньем серых будней.

И снова стынет кровь в иссохших жилах,
Запутанных мечтаний палачом,
Ненастье мечется, как имя в ветхих ивах,
И всё, что не предскажет, – ни о чём.
Укрыт плащом,
В предвечной поступи забвенья
Лишь мрак сплочён,
И мерный крик немого запустенья…

Пессимистия – 2

Я слишком рано постарел,
Горбом я понял жизнь,
И то, что я в душе согрел, –
Был горький пессимизм.

И он пресытил кровь мою,