В. Грабин и мастера пушечного дела

— Если бы у нас, — вновь заговорил Грабин, — Ф-22 была сейчас в натуре, в металле, то ей все равно не пробиться в Красную Армию. Универсалисты неумолимы. Они и слушать не хотят о пушках специального назначения. Они кивают на Англию, Америку и твердят: «Там не меньше нас понимают». Другие технические решения они отвергают с порога. Мы говорим: «Универсальные и полууниверсальные пушки тяжелы и неманевренны». Они: «Вы ретрограды. В Горьком уже действует автогигант. И ваши намеки на лошадок абсурдны». Трудно себе представить, когда и кто излечит наших военных и многих конструкторов от губительного поветрия универсализма. Кстати, Ф-22 тоже будет иметь угол возвышения ствола 75 градусов. Эту уступку мы делаем универсалистам преднамеренно и ради одного — вызвать у них к ней интерес. А вообще говоря, ни Ф-20, ни Ф-22 не способны сбивать самолеты. Их возможности ограничиваются только ведением заградительного огня. Только и всего…

— Василий Гаврилович! То, что вы рассказали, мне думается, не должно вызывать тревогу. Вы не один. С вами завод, директор, партийная организация. Надо…

— Наивный вы человек! Не далее, как вчера, примерно часу в девятом вечера в КБ заходит директор завода. Первый визит и в такой поздний час? Я встал. Поздоровался. Предложил Леонарду Антоновичу садиться к столу. Он отказался. Стоим друг против друга. Глаза в глаза. Молчим. «Зачем, — думаю, — ко мне пришел директор?» Оказалось, даже приблизительно не смог угадать.

«Слушаю вас, Леонард Антонович!» — начал я первым. Догадываюсь, что ему нелегко начать разговор.

«Василий Гаврилович, — наконец заговорил он, — чтоб впредь не было между нами никаких неясностей и недоговоренностей, сообщаю вам, что принято окончательное решение — новыми проектными разработками завод заниматься не будет. Мы же на хозрасчете. Из этого и вытекает и роль вашего КБ! Оно должно помогать цехам выполнять поступающие заказы. И только. Надеюсь, все ясно?»

«Вполне…»

«Так вот, оставьте лучших конструкторов для успешного завершения работ по Ф-20 и текущих дел по серийной пушке Ф-19, а остальных будет рациональнее отправить во Всесоюзное орудийно-арсенальное управление для использования на других заводах».

Я не был готов к такому разговору. От кого-кого, а от директора, окончившего ту же академию, что и я такого безрассудства не ожидал. Только усилием воли сдержал гнев и спокойно ответил ему: «Приказы не обсуждаются а выполняются…»

Молчим.

«Товарищ Радкевич, прошу вас об одном — не торопиться с отсылкой конструкторов в Москву».

Василий Гаврилович умолк. Мне хотелось как-то поддержать его.

— Радкевич струсил. Как же тогда он командовал бронепоездом?!

— Вот такие дела. Надо ехать в Москву. Будь что будет! В четверг одолжите мне редакционную лошадь доехать до вокзала.

— Нет вопросов. Только, Василий Гаврилович, имейте в виду, раньше чем за час от Калининского поселка до города не доехать.

11 ноября. Воскресенье

Экстренное заседание партийного комитета. На повестке дня сообщение директора завода. Присутствуют члены парткома и Грабин.

— Товарищи! — взволнованно начал Радкевич — Народный комиссар тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе вчера поздно вечером позвонил по телефону и сказал, что необходимо неотложно создать условия для нормальной работы Грабина, которому наркомат поручает создать новую «машину». На все работы и представление опытного образца для испытания дается восемь месяцев. Товарищи, срок исполнения небывало жесткий. Он наполовину меньше, чем нам давали на Ф-20, по которой мы имели необходимую техническую документацию. Проектировать же новую пушку придется с нуля. Я даже мысленно не представляю, какой она будет. Но приказы не обсуждаются. Задание товарища Орджоникидзе для нас закон. Новой дивизионной пушке калибра 76 миллиметров по проекту Василия Гавриловича присвоен индекс Ф-22. Ее заказывает и финансирует Главное военно-мобилизационное управление (ГВМУ) наркомата тяжелой промышленности. Меня тревожит только одно — давайте об этом по-большевистски спросим начальника КБ: хватит ли у вас сил справиться в срок с предстоящим объемом работы?

— Хватит, — твердо ответил Грабин. — Хватит!.. Если мы каждый на своем месте будем трудиться честно. Конструктор не делает детали для пушки. В этом нам должна помочь администрация, инженеры и все рабочие завода. Давайте здесь договоримся: «Борьба за Ф-22 дело чести всего коллектива завода!»

— Пушка Ф-19 образца 1902/30 годов, что мы выпускаем теперь, с точки зрения конструктора, — полумера, вчерашний день. Нам технически отставать от Европы в вооружении — подобно смерти. Мне пришлось некоторое время работать в одном КБ с немецкими конструкторами по артиллерии. В конце прошлого года они возвратились в Германию. По договору они проектировали пушки для СССР и хорошо знают их тактико-технические характеристики и боевые возможности. Такое обстоятельство нас должно лишний раз убедить в том, что нельзя непроизводительно терять ни одной минуты…