В грозный час

Свое предназначение комиссары гражданской войны выполнили с честью. Немало их полегло на полях сражений, кровью своей и смертью доказав верность высоким и светлым идеалам революции. Они не знали страха, не отступали. И потому враг так ненавидел их, так боялся. Волей и мужеством партии и ее комиссаров наша армия закалилась в боях, окрепла политически.

Когда же перед ней встала новая задача — охранять мирный труд строителей социализма, она укрепилась и командными кадрами. Теперь командиры вырастали из среды рабочих и крестьян, были людьми сознательными, идейно зрелыми и преданными Советской власти. Большинство из них являлось членами партии большевиков. Все это вызвало необходимость введения в армии единоначалия, а комиссарам придавались чисто политические функции. Именовать их стали по-иному: помощники командиров по политической части. Но и в новой для себя должности они по-прежнему страстно и убежденно несли в массы бойцов слово партии, ее идеи, ее задачи.

Когда над нашей Родиной нависла новая смертельная опасность, был возрожден институт комиссаров. Эта мера была предпринята для того, чтобы в час грозных испытаний, как и в гражданскую войну, еще глубже, активнее и целеустремленнее велась среди воинов политическая работа, чтобы политработники, как отмечалось в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 16 июля 1941 года, «не ограничивали свою работу пропагандой, а взяли на себя ответственность и за военную работу на фронтах». В «Положении о военных комиссарах Рабоче-Крестьянской Красной Армии» говорилось: «Военный комиссар является представителем партии и правительства в Красной Армии и наряду с командиром несет полную ответственность за выполнение войсковой частью боевой задачи, за ее стойкость в бою и непоколебимую готовность драться до последней капли крови с врагами нашей Родины и с честью отстаивать каждую пядь советской земли».

Как и в гражданскую войну, в грозном 1941-м комиссары встали в первые ряды защитников Родины.

Как и в гражданскую, они со всей страстью и убежденностью коммунистов, политических бойцов партии, несли в солдатские массы слово правды, веру в победу над врагом.

За несколько недель до нападения на Советский Союз Гитлер решил посвятить руководителей германской армии в подлинные цели нацизма. Начальник генштаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Гальдер записал слова фюрера:

«Борьба с Россией. Уничтожение большевистских комиссаров…»

Это было 30 марта 1941 года. А 6 июня во исполнение этого указания фюрера в войска вермахта последовала зловещая «Инструкция об обращении с политическими комиссарами». Она предписывала:

«…В этой войне по отношению к политическим комиссарам нельзя допускать пощады и учитывать принципы международного права… С ними нужно расправляться быстро и безо всякого…» И если случалось, что в руки фашистов попадал политработник (гитлеровцы всех политработников считали комиссарами), они уничтожали его в первую очередь. Комиссарам не было от врага пощады. Да они ее и не просили, считая высокой честью умереть за родную советскую землю.

Наравне с командирами военкомы руководили подразделениями в бою. Когда погибал командир, комиссар вставал на его место и продолжал командовать ротой, батальоном… И нередко после боя военком, уже по приказу свыше, становился боевым командиром подразделения, части.

О мужестве комиссаров написано немало книг, сложено много стихов и песен. Их имена помнит и свято чтит народ, на их подвигах воспитывается молодежь. «В историю Великой Отечественной войны, — писала о них «Правда», — как одна из славных и почетных фигур войдет фигура политрука с автоматом в руках, в маскировочном халате и каске, идущего впереди и увлекающего за собой бойцов к возвышенной и благородной цели — разгрому гитлеровских фашистов и освобождению своего Отечества…»

По роду службы мне и после войны придется общаться с армейскими политработниками. И я буду ловить себя на мысли, что ищу в них сходство с комиссарами военных лег: в их делах и поступках, в их отношении к своим обязанностям, в их идейно-нравственном облике. Я буду искать в них сходство с полковым комиссаром Ефимом Фоминым, стойко принявшим с бойцами своего полка первый удар врага у стен легендарной Брестской крепости, с политруком Василием Клочковым, с горсткой бойцов преградившим путь фашистским танкам у подмосковного разъезда Дубосеково, с комиссаром нашего танкового полка старшим политруком А. Л. Ивановым, в трудную минуту боя воодушевлявшим танкистов своим мужеством, с политруками рот А. И. Евстигнеевым, И. И. Усатым. Буду сопоставлять их со многими другими комиссарами, с которыми меня свела судьба на дорогах войны.