В Иродовой Бездне.Книга 1

— Валя, Валя! — воскликнул Лева. — Когда я отдался Христу, ты была для меня примером, образцом.

— Так, вот, хочу сказать тебе, — продолжала Валя, — что я — плохой пример для подражания. Я пренебрегла питанием, отдыхом, и вот развился туберкулез. Теперь уже нет надежды на выздоровление… Но не об этом я думала с тобой поговорить. Я хочу сказать, что я совсем не в горе. Когда разразилась гроза и наших стали направлять в Сибирь, в Соловки, я молила Господа об одном: чтобы мне быть с Колей. Ведь ты знаешь, как я полюбила его и как он меня…

— Да, я знаю, — сказал Лева и несколько потупился. Ему совершенно не нравилось это. Он считал, что не время теперь заниматься любовью, не время думать о семейных гнездах. Нужно все, все отдать на алтарь служения Христу…

— И вот, — продолжала Валя, — Господь услышал. Получилось так, что мы оказались вместе в этой далекой ссылке в Уиле. Кто мы? Жених и невеста, как многие думают? Нельзя так сказать, ведь я — умирающая, мы не имеем надежды на совместную жизнь, на семью. Но любовь Коли делает закат моей жизни таким лучезарным…

— Валя, — ответил Лева, — Бог милостив, выздоровеешь.

Она отрицательно покачала головой, закашлялась и. протянула ему бумажку. То было заключение местных врачей о том, что пребывание ее в условиях Уила смертельно, и ходатайство их о переводе ее в иное место ссылки с лучшим климатом.

— Так вот, — сказал, оживляясь, Лева, — тебя переведут и ты поправишься.

— Ответ уже получен, — сказала Валя, и в ее голосе не было ни грусти, ни сожаления. — ОГПУ запретило переводить меня отсюда. А я сказала: «Слава Богу», ведь куда я поеду от Коли? Он мне заменяет и отца, и мать, он самый близкий друг, посланный от Бога. Вот жду, когда придет он с работы. Правда, теперь уж я не могу ничего сама готовить, он все делает. Он такой любящий, такой хороший. Все время говорит, что я для него не бремя, а радость в жизни.

Лева слушал и думал, что если к любви Божией присоединяется любовь человека к человеку, то, возможно, это не так плохо. Как ни предлагал Лева Вале перестать разговаривать и отдохнуть, она не могла этого сделать. Ее впалые щеки покрылись лихорадочным румянцем, видно было, что ее тело горит в туберкулезной лихорадке, но душа горит в другом огне, огне любви к Богу и ближним. К вечеру пришел Коля. Он вошел в комнату теми же быстрыми шагами, как делал это раньше, и, не замечая Левы, обратился к Вале:

— Вот смотри, удачно сегодня получил без очереди, не задержался. — И он положил на стол два кулечка — «фунтика» с пшеном. Это то, что ГПУ ежедневно выдавало ссыльным, чтобы они не умерли с голода.

Заметив стоявшего в углу Леву, Коля бросился к нему:

— Вот друг, вот друг! — воскликнул он, обнимая Леву. — Доходили до нас слухи, что ты посещаешь ссыльных и заключенных, но не думали видеть тебя в наших краях. Молодец!

— Какое «молодец»! — возразил Лева. — Просто меньший ученик Христа» ничего не стоящий, делающий то, что должно делать.

— Да, — сказал Коля. — Если бы все делали то, что должно делать, то давно бы земной шар был цветущим садом.

Лева с большой радостью смотрел на Колю. Он и духовно, и физически был тот же. Полный сил, бодрости, верящий в то, что в жизни главное — вера, надежда, любовь. Друзья провели чудный вечер. На столе горела керосиновая лампа, лежала открытая Библия. Коля и Лева, сидя друг против друга, открывали места Священного Писания и с жаром рассказывали о своих надеждах, стремлениях. Валя лежала в постели, не сводя глаз с друзей, и лишь иногда вставляла свои замечания. В этот вечер они особенно много читали послание Петра, радуясь, что детям Божиим приходится страдать, как христианам. Они даже спели известные гимны:

За евангельскую веру,

За Христа мы постоим,

Следуя Его примеру,

Все вперед, вперед за Ним…

Затем еще спели

Я не стыжусь возвещать умершего Христа,

Его веленья защищать и мощь Его креста…

Пел в основном Коля, Лева подпевал. Валя же просто слушала. В заключение Коля прочел слова: «Время начаться суду с дома Божия» (1 Петра 4:17). Он подчеркнул мысль, что все события, которые произошли с разными общинами верующих, эти гонения, которые обрушились на христианскую молодежь Поволжья, имеют исключительное значение. Это суды Божий.

— Не так мы вели дело Божие, — говорил Коля. — Много набралось мякины в сердцах наших. И вот суд Божий над нами. Лопата Его в руке Его. Лопата — это власть, которая есть слуга Бога, через которую Господь испытывает детей своих. Он очистит гумно свое, пшеницу соберет в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым. Слушая Колю, Лева думал: Никогда ведь у нашей молодежи не было ничего, против власти, никогда плохого слова я не слышал ни от кого из них, но почему, почему так их оклеветали?

И словно голос свыше ответил ему: «К злодеям причтен был», «меня гнали, и вас будут гнать». В сознании вновь прозвучали слова, пропетые Колей:

Радуясь, носим бесчестие мира,

Чтобы исповедывать имя Христа.

Лишь на Него мы глядим с упованьем, –

Славят хвалой Его наши уста.