В Иродовой Бездне.Книга 1

Он не договорил, о чем думал, и предложил помолиться, предполагая, что гость сильно проголодался. Действительно, скрывать было нечего: у Левы аппетит был прекраснейший. Сестра поставила на стол горячие щи. Они были очень вкусные, и Лева, не стесняясь, как в родном доме, стал их есть.

— А у меня здесь домашняя церковь, — сказал хозяин. — Все дети поют, а жена хористка была.

— А что теперь? — спросил Лева.

— А теперь у нас все разрушено, ни молитвенного дома, ни хора.

После ужина спели семейным хором: «Мой дом и я служить хотим, Тебе, Господь, лишь одному, но дай мне силы самому, примером быть…»

Когда дети улеглись спать, Лева долго беседовал с братом.

— Я известен тут как сын старика; ведь мой отец — пресвитер здешний общины Иванов. Он не раз бывал у вас, в Самаре, бывал и в вашем доме, рассказывал про вашего папашу. Ведь у нас здесь такая община была: и молокане здесь были, и трясуны начинались. Но главное дело Божие было среди нашей общины. Сколько радости было, какие съезды, пение! А теперь… камня на камне не осталось. Многих арестовали. Отец мой уехал, и остался я один, как сын старика. И моей души ищут…

— Как же это так все получилось? — спросил Лева. — Ведь не могут же так, без всякого, закрывать, арестовывать. Откуда же Иуды взялись?

— Да, гостеприимством мы обладали широким. Бывало, кто ни придет, всех привекали. Были всякие люди. Вот, например, приехал один, сидит на собрании. Спрашиваем: «Брат?» — отвечает «Брат»… «Из проповедующих?» — Говорит: «Из проповедующих». Ну, пошептались между собой, решили дать ему слово. Уж так он сказал, так сказал, всех растрогал, у всех на глазах слезы… Вот мы и обрадовались: «Вот брат приехал, так брат». А он обобрал верующих и исчез. Слышим дальше, он у молокан. Те спрашивают на собрании:

«Брат?» — он говорит: «Брат». Ну, говорят ему, спой псалом. А он так запел, так запел псалмы! Молокане говорят: «Вот уж брат приехал, так брат!» А он и их обобрал и скрылся. Слышим, попал к трясунам, как начали молиться, он как крикнет: «Дай дух! Дай дух!» Да притопнет, да заговорил на языках, трясуны говорят: «Вот брат, так брат!..», а он оказался обманщик.

— Так он и навредил вам? Общину закрыли? — спросил Лева.

— Нет, не совсем он.

— Да кто же?

— А вот, у Христа было много учеников, а самые близкие, неразлучные — двенадцать, и один среди них оказался… Иуда. Так и тут…

— Да кто же? — снова спросил Лева.

— Ваш, ваш, с Волги. Самый лучший друг, благовестник большой, поэт. С какой любовью мы принимали его, как одаривали…Вот он и погубил братьев.

— Уж не Филадельфийский ли? — с ужасом спросил Лева, широко открыв глаза.

— Он самый, благовестник всесоюзный. Он у нас здесь жил перед арестом братьев, и ничего плохого не было, ни слова. Не знаю: или его заставили написать на братьев, или из-за денег, только видел я, и его захватили, а он тут же им какую-то бумажечку показал, и его сразу освободили. И уехал. А у нас и дом молитвенный отобрали, и много сирот, вдов оставили…

— Да, понимаю, — сказал Лева. — Все это началось с малого. Раньше хороший брат был, потом полюбил роскошь. Бывало, на собрание в пролетке подъезжает… Костюмы за костюмами… А потом слышно было, в Сибири не святая жизнь у него была. Не было сил при искушении, вот и превратился в Иуду.

— Так, так, — сказал, брат. — «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет ее ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее». Надеюсь, тебя, Лева не смутило то, что ты узнал о земляке?

— Нисколько! Только очень, очень жаль его. Ведь такой труженик был! А теперь, как соляной столб, — предупреждение для нас. Избави нас Бог искать уюта, роскоши в жизни… Это путь погибели.

Они преклонили колени и умоляли Бога дать им силы быть твердыми и верными до конца. Молились о многих ссыльных, заключенных, и о тех, кто, как Петр, отреклись от Него.

Леве долго не спалось. Ему было больно. Но что же сделаешь, если этот предатель был внутри гнилой. Поэтому и убран был из Церкви Божией.

Глава 22. Духовный семафор

«Стоя на башне, наблюдаю, что скажет Он мне».

Лев. 2:1

Утром Лева проснулся свежий, бодрый. Брат уже ушел на работу. Сестра пригласила гостя к столу. Когда он ел, она говорила:

— Я все думаю о вас, брат, какой вы на себя тяжелый крест взяли. Ведь вас непременно в конце концов арестуют.

— Я не хочу сказать, сестра, что тяжелый, — сказал Лева. — Ведь Господь дает силы и с Ним все не так трудно. Я вот думаю про вас: сколько у вас детей, вот их родить, воспитать, накормить — вот это крест.

— Конечно, — улыбнулась сестра, — нелегко. Но дети — моя жизнь. Не будь их, было бы пусто. Ох, хорошие они у меня! Только вот старший — непослушный немного. Но отец умеет с ним разговаривать.

— Да, ваш крест, — сказал Лева, — как раз по вас. А мой, видимо, по мне. Нам нужно только благодарить Господа, что Он каждому дает то, что нужно.

Он поблагодарил сестру за хлеб и молоко, которыми она его угостила и собрался на станцию.