В Иродовой Бездне (книга 4)

А какой-то внутренний голос в тайнике души говорил:
«И там есть грешники, значит, ты там будешь нужен».
Однако планам перевода его в глухую деревушку не суждено было осуществиться. Через несколько дней его вызвали в Пестравку, в военкомат. Там объявили ему, чтобы он срочно рассчитался с работы. Завтра его направляют на военную службу в Красную Армию.
Это известие явилось для Левы полной неожиданностью, но почему-то необыкновенная радость наполнила его сердце. Он совершенно не знал, куда его направят и как. В этом смысле могло быть всякое. И хотя характеристику он имел «особую», но явно сознавал, что это путь Божий, что Господь — вождь его жизни — ведет его дальше. И душа его ликовала.
Обратно он шел полем, пешком. Шел и громко, во весь голос пел.
Когда он подошел к деревне Садовка, его заметили сестры в одной избе и вышли ему навстречу.

– Брат, у вас какая-то радость? Что случилось, что вы так поете? Поделитесь…

– Меня направляют в армию, — коротко ответил Лева.

– Как? Туда же, куда ушли наши сыновья? Их убили, убьют и тебя. Опять, быть может, будет война…

И заплакали, заголосили женщины.

– Что вы, что вы! — утешил их Лева.

– Нет, брат, не утешай! — сказала одна старушка. — Мы уж всегда плачем, когда провожаем в армию.

В Тяглом Озере весть, что Лева уходит на военную службу, быстро облетела все село. К нему шли прощаться верующие и неверующие. Сколько добрых, сердечных слов, пожеланий! Здесь, в этом селе, близких родных у него не было. Но все село было необыкновенно родное, а братья и сестры по крови Христа были настоящими родными.

Лева собирав пожитки. Носки были рваные, он уселся чинить их. Вот вошли сестры с добрыми пожеланиями:

— Да ты что, брат, сам-то чинить? Давай-ка мы починим. Может, тебе постирать что нужно?

Каждый чем-то добрым стремился послужить ему.
На следующий день, распростившись со всеми, пожав руку председателю сельсовета Яшину и другим работникам, Лева сел в машину. Целая толпа народа махала, кричала «до свиданья!», прощаясь с ним.
Что его ждет?
Несколько новобранцев, в том числе и работник сельсовета, молодой парень, пьяные, едва держались на мешках, которыми была гружена машина.
В машине же Лева увидел одну из сестер-верующих.

– Вы что, тоже в Пестравку едете? — спросил он ее.

– Нет, не в Пестравку, — отвечала она.

– А куда?

– Я сама не знаю, куда я еду. — Я еду с вами. Куда вас повезут, и я поеду, узнаю, куда вы попадете.

Эта сестра, решившая провожать Леву, не была еще членом общины. Ее ревность и желание оказывать добро Леве тронуло его сердце.

— Да воздаст вам Бог! — сказал Лева.

Из Пестравки с бумагами и с провожатыми они ехали через Чапаевск и Сызрань. Когда прибыли на станцию Чапаевск, сестра сходила к верующим и сообщила, что здесь Лева. Кто только был свободен, вместе с Алексеем Ивановичем пришли прощаться с ним. Обнимались, приветствовались.

— Верим, брат, не последний раз видимся, — говорил Алексей Иванович. — Вот мое здоровье очень слабое, но верю, мы свидимся…

Алексей Иванович действительно был очень слаб, он часто кашлял, щеки его запали и горели лихорадочным румянцем. Туберкулез прогрессировал.

Поезд тронулся. Молодежь бежала за вагонами, все махал платочками и кричали:

— Будем молиться, будем молиться, вы вернетесь!

В вагоне, наполненном новобранцами, ехала и сестра из Тяглого Озера, провожая Леву.

На душе у Левы было необыкновенно спокойно. Щит веры, который он когда-то видел, что был нарисован на столе у Ивана Канпшкова, защищал его сердце.

Он знает, Он любит, Он силен!

Глава 23. В пути

«Передай Господу путь твой и уповай на Него, и Он совершит».

Псал. 36, 5.