5) после того, как писатель обрел свой стиль, его творческий путь не представляет интереса для исследователья психологии творчества (хотя для литературы он как раз самый важный). Но и эта стезя не проходит гладко, есть на ней свои рытвины и ухабы. А также пики. Одним из таким пиков является достижение автором высшей точки его твореческих способностей и замыслов. Причем, не всегда эта высшая в его собственных глазах точка совпадает с кульминацией его творческого развития на сторонний взгляд.
Для Державина такой высшей точкой было создание оды "Бог". Только что он погрузился в трясину жизненных неурядиц. И со службы был выгнан, и финансовые дела пошатнулись. И вот он вдруг срывается с места, летит куда глаза глядят и останавливается в каком-то доме в Нарве, где снимает комнату и запершись в течение недели лихорадочно пишет. Ода была готова в один присест, а вот концовка, последняя строфа никак не давалась. И вот он уснул и вдруг ему показалось, что кругом по стенам бегает яркий свет; слезы ручьями полились у него из глаз; он встал и при свете лампады разом написал последнюю строфу.
Державин считал, что в этой оде он чуть ли не достиг пророческой силы, но современники, оценив оду достаточно высоко, сочли ее подражательной Юнгу.
Что касается поэтической смерти, то наступает она задолго до физической. Поэт старше 30 лет -- это природный нонсенс. Поэты после достижения этой даты либо переходят в разряд писателей, либо живут на старом жиру -- до 30 пишут, а после бегают по редакциям и пристраивают созданное до, -- либо заедают чужой век, то есть не дают дорогу молодым.
Поэтический талант, он по самой сути своей талант технический, комбинаторный, как талант программиста, талант шахматиста. К 30 годам все чего можно достичь на этом пути поэты достигают. Часто они пытаются продлить свой век, выкаблучиваясь, то есть разрабатывая уже совершенно невиданные приемы, изощряясь в каких-то немыслимых формах. Блок, например, писал рифмовал строки то попарно, то через строки, а то и через строфу, и все это в одном стихотворении:
А берег опустелой гавани Уж первый лёгкий снег занёс: В самом чистом, в самом нежном саване Сладко ли спать тебе, матрос?
Первая строфа здесь традиционная черестрочная рифмовка. А дальше: 4 строка рифмуется с 6 (означается -- качается), это понятно, а вот 5 не с 7, а только а с 11 (кран -- буран). Как такое читать? От читателя требуется вывых мозгов.
Или вот, менее вычурное, но то же далеко не сразу схватываемое стихотворение
Здесь традиционная попорная рифмовка, но между первым и вторым двустишием строфы втемяшивается третья, которая рифмуется с третьей же строкой следующей строки. Стихотворение прекрасное, и все же к чтению нужно приноровиться.
И все же есть поэты, которые и в позднее время творят. Не просто пишут, а творят. Один из таких поэтов Стафф, шумный и неумный в юности, но тихий и мудрый в старости. Эпиграфом к его последней книге стихов стала строчка из польского букваря "У Али был кот". Поэт отбросил рифму, размер. Его поэзия -- это та поэзия, о которой мечтали многие поэты: поэзия, когда отбрасывается т. н. мастерство и остается только слово как таковое.