В калейдоскопе событий (сборник)

Не сговариваясь, они повернули в парк и теперь шли по аллее, густо покрытой тополиным пухом.

– Ваш отзыв на мою первую повесть, Ольга Максимовна, прямо-таки окрылил меня. Я уже заканчиваю новую повесть и скоро, если вы, конечно, не возражаете, покажу её вам. И мне кажется, что она получилась намного лучше первой.

– Такими темпами вы лет через десять будете конкурировать с самим Бальзаком! Кстати, как на духу, вы ведь хотите стать профессиональным литератором? И если да, то распрощаетесь наконец-то с камерой хранения.

– Да, заманчиво, конечно, стать настоящим писателем. Появится возможность ездить в творческие командировки, встречаться с интересными людьми и набираться свежих впечатлений… Что же касается моей нынешней работы, то она мне очень по душе и даже здорово меня выручает. Во-первых, я всё время на людях и могу за ними наблюдать, создавать различные образы и обобщать свои впечатления. Во-вторых, врачи советовали мне как можно меньше сидеть, больше двигаться и получать различную мышечную нагрузку. В-третьих…

– Да, что же в-третьих? Интересно узнать! – перебила я его.

– В-третьих, я, конечно же, не могу не замечать, что очень многие интересуются, почему я торчу в камере хранения. И все они мне сочувствуют, если не сказать – жалеют меня. Но не надо меня жалеть! Ведь я имею возможность наблюдать за людьми, не опасаясь, что кто-то будет меня стесняться и утратит искренность и непосредственность при общении со мной. Хоть я и контактирую с клиентами, только когда принимаю или выдаю им сумки, дипломаты, портфели. Кроме всего прочего, здесь у меня достаточно времени, чтобы поразмыслить о жизни, пофилософствовать, помечтать… И последнее – мне осталось учиться в институте около двух лет. Поэтому для меня сейчас не столь важно, где и кем работать. Лишь бы хватило денег на пропитание.

– А о чём, если не секрет, ваша новая повесть?

– Пока могу сказать только, что она будет продолжением моей первой работы. Но давайте сразу договоримся, Ольга Максимовна, что я принесу её и отдам на ваш суд дней через десять. Тогда вам и будет всё ясно и понятно.

– Ну что ж, договорились! А сейчас я с вами попрощаюсь – я уже почти дома…

– Всего доброго, Ольга Максимовна, – ответил Станислав и быстро пошёл к выходу из парка.

А я продолжала свой путь со смешанными чувствами. Мне было снова прямо-таки до слёз жалко самоё себя за неудавшуюся личную жизнь. И в то же время меня не покидала надежда, точнее смутная догадка, что Станислава что-то безудержно влечёт ко мне. Мне очень хотелось верить, что он хоть на какое-то время скрасит мою обыденную, серую действительность.

Вместе с тем я очень остро ощущала, что с каждым днём мне становится всё более и более необходимо видеть его и слышать его голос… Ведь он для меня был как бы идеалом мужчины, созданным моим воображением. И потому я сетовала на судьбу, что мы встретились так поздно.

При этом разница в десять лет, наверное, даёт мне основание испытывать к нему скорее материнские чувства. А пора любви для меня, судя по всему, уже прошла. И на красивых мужчин я должна смотреть теперь лишь как на произведения искусства и природы, причём они у меня теперь уже не на первом (как в юности и молодости) месте.

И даже не на втором, и не на третьем… Следовательно, я должна испытывать к Станиславу лишь платоническую материнскую любовь!

Но ведь я могу ему помочь стать хорошим писателем и поддержать его в трудную минуту. Это теперь моя святая обязанность и моё предназначение на всю оставшуюся жизнь…

Тем более что я надеюсь увидеть в ЕГО творчестве и воплощение СВОИХ так и не сбывшихся надежд…

Его выбор пал на меня!

И вот передо мной лежит ещё не распечатанный объёмистый конверт с новой повестью Станислава. Я быстро вскрыла его и некоторое время не решалась приступить к чтению – меня охватило непонятное волнение. Я встала и начала ходить по комнате взад-вперёд, заложив руки за спину. Мне вдруг очень захотелось отгадать, о чём он пишет.

И вдруг меня пронзила мысль: «Если это продолжение той, первой повести, значит, она снова обо мне. Сейчас проверим, насколько хорошо у меня развита интуиция!»

Теперь уже быстро и уверенно я подошла к столу, взяла рукопись и села в кресло. И с этой минуты забыла обо всём на свете.

Часа через два я снова стала делать челночные переходы по ковровой дорожке. Но на сей раз этого метания по комнате для меня было мало. Я накинула на плечи плащ на случай дождя и опрометью выскочила из дома. Мне сейчас было всё равно, куда идти. Главное – чтобы никто не мешал думать, анализировать. И как всегда в таких случаях, я инстинктивно пошла по тихой безлюдной улочке, ведущей к парку.

Как я и предполагала, повесть снова была обо мне или о моём двойнике, созданном воображением Станислава. Но теперь это был скорее роман, чем повесть, и в нём обе части органично сливались воедино. Не было и в помине никаких следов шва, которые частенько бывают у начинающих литераторов, когда они стыкуют совершенно автономные произведения, написанные в разное время.