В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России

Результат уложения оказался совершенно иным, чем тот, на который рассчитывали правительство и холоповладельцы. Поток беглецов не только не уменьшился, но даже увеличился (особенно в голодные 1601–1603 гг.). Холопы стали одной из движущих сил Крестьянской войны начала XVII в., а вышедшие из холопьей среды Хлопко и Иван Исаевич Болотников — ее выдающимися вождями.

24 ноября 1597 г. издается указ, сыгравший крупную роль в становлении крепостничества. Отныне подлежали сыску крестьяне, которые «выбежали» из-за бояр и дворян «до нынешнего 106-го году за пять лет». После сыска и суда их следовало «возити… назад, где хто жил». Крестьяне, бежавшие за шесть — десять лет и больше, суду и вывозу старым господам не подлежали (если те ранее о них не «били челом»)[694]. Следовательно, основное значение немногословного указа 1597 г. сводилось к тому, что он, исходя из мысли о недопустимости крестьянских побегов, устанавливал пятилетний срок сыска беглецов.

Указ 1597 г. породил большую литературу ввиду и своей принципиальной важности в истории крестьянского закрепощения, и лаконичности и неясности формулировок. В самом деле, кого считать беглецами? Конечно, крестьян, покинувших господ в нарушение закона. Но разрешал ли закон крестьянский выход или исходил из мысли об его отмене, остается неясным. Возможно, законодатель не хотел этот вопрос уточнять, считая отмену выхода временной мерой. Формулировка же закона давала возможность его использовать и в условиях отмены Юрьева дня, и при сохранении права крестьянского выхода. Неясно также, имел ли закон в виду сыск крестьян, бежавших только до указа 1597 г., или распространял новый порядок и на тех крестьян, которые покинут своих хозяев после 1597 г. Наконец, что устанавливал указ: дату ли отсчета поиска беглецов или срок, в течение которого производился сыск беглых крестьян?

В 1597 г. оба понимания были возможны, ибо 101-й год (ноябрь 1592 г.) был за пять лет до издания указа. Но в дальнейшем с каждым новым годом расхождение между обоими пониманиями указа становилось все более значительным. В одном случае (если считать, что закон 1597 г. устанавливал дату отсчета поиска беглецов) срок сыска беглых крестьян все увеличивался, в другом — оставался неизменным. В 1606 г. Лжедмитрий I подтверждает пятилетний срок сыска, что отвечало интересам южнорусских помещиков, во владениях которых скапливалась масса беглецов. Через год Василий Шуйский издал указ о сыске крестьян в течение 15 лет, т. е. принял «101-й год» за начальную дату отсчета сыска беглецов. Эта интерпретация закона 1597 г. соответствовала нуждам землевладельцев центральных районов страны, стремившихся предотвратить крестьянские побеги.

Какой же смысл вкладывал в понятие «пятилетний срок сыска» законодатель 1597 г., сказать трудно. Возможно, он считал указ мероприятием временным и поэтому не предусмотрел возникающей коллизии. Не исключено, что речь шла о сроке сыска беглых (см. упоминания об указах о пятилетнем сроке вершения крестьянских дел). Но речь могла идти и о 1592 г. как о дате отсчета поиска беглецов (именно тогда закончилось поземельное описание в стране — основа крестьянской крепости). Известная недоговоренность в указе 1597 г. могла быть и преднамеренной, ибо давала возможность вернуться к рассмотрению проблемы в дальнейшем. Во всяком случае правительство считало указ компромиссным, а решение, предложенное им в 1597 г., не окончательным[695].

Изучение крепостнических мероприятий 90-х годов XVI в. позволяет определить происхождение пятилетнего срока сыска беглых. 1592 год — это не только год завершения переписи, но и год, когда в последний раз упоминаются заповедные лета. В указной грамоте на Двину 14 апреля 1592 г., адресованной земскому судье, говорилось, чтобы он с товарищами «из Никольские вотчины (Никольского Корельского монастыря. — А. З.) крестьян в заповедные лета до нашего указу в наши черные деревни не волозили». По смыслу распоряжения заповедные лета рассматриваются как обычные нормы, действующие до тех пор, пока их не отменят особым указом. Это как-то перекликается с приказной справкой к указу Василия Шуйского 1607 г., в которой говорилось, что царь Федор «по наговору Бориса Годунова, не слушая советов старейших бояр, выход крестьяном заказал»[696]. Следовательно, выход крестьян был «заказан» еще в годы царствования Федора Ивановича.