В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России

Для продолжения войны нужны были деньги и люди. И тех и других катастрофически не хватало. Реальная сумма поборов в первой половине 80-х годов в связи с резким ростом цен снизилась. Приходилось прибегать к чрезвычайным поборам. Так, по словам посла в Англию в 1582 г. Ф. А. Писемского, «з своих государь наш со всяких торговых людей, и с тарханов, и з гостей, и з торговых людей, и со всей земли для войны деньги по розводу взяти велел». Взыскивались деньги и с иностранного купечества «для тое войны и для своего (государева. — А. З.) подъему». С английских купцов, в частности, за 1580/81 г. собрана была 1 тыс. руб., за 1581/82 г. — 500 руб[252]. Собирались деньги и с монастырей, обладавших податными привилегиями. В феврале 1582 г. Кирилло-Белозерский монастырь должен был заплатить «в государев подъем» 100 руб., а также дань (около 30 руб.) и «наместничью» дань (7 руб.) в счет 1581 г. Иосифо-Волоколамский монастырь платил в 1582 г. по 25 руб. с сохи. В ноябре 1581 г. он послал «по государеву ноказу платить в подмогу» 100 руб[253]. Велики были поборы и с Двинской земли. По «разрубному списку» 7 февраля 1582 г., на Двине только дополнительно «доправить» должны были 2 тыс. руб. Всего в середине 70-х годов XVI в. с Двины поступало 4800 руб. в год. Осенью 1581 г. с Вычегодской земли должны были собрать «подъемных денег» 1800 руб. Крестьянские повинности с 50-х по начало 80-х годов XVI в. в Переславль-Залесском уезде выросли в три раза. Увеличился оброк и в нижегородских дворцовых селах[254].

Но для того чтобы взыскивать все новые и новые суммы денег в обстановке растущего опустошения страны, необходимо было привести в известность наличный состав тяглого населения и предпринять меры, ставящие предел дальнейшему обезлюдению центра и северо-запада России. С 1581 г. правительство начало повсеместное описание земель, растянувшееся на 80-90-е годы. В тесной связи с организацией новой переписи находится вопрос о так называемых заповедных летах.

После архивных находок конца XIX — начала XX в. М. А. Дьяконов и Б. Д. Греков показали, что в 80-90-е годы XVI в. существовали так называемые заповедные лета, когда запрещался выход крестьян из-за своих господ. С. Б. Веселовский считал, что первоначально заповедные лета были введены лишь в отдельных районах и стали повсеместным явлением лишь позднее. Б. Д. Греков пришел к иному выводу: в 1580 г. был издан указ о заповедных летах, который стал действующим во всем государстве с 1581 г. Много интересных фактов о ходе закрепощения крестьян собрал в архивах В. И. Корецкий. Его точка зрения на этот процесс претерпела существенные изменения. Сначала он разделял тезис о том, что на первых порах заповедные лета носили локальный характер (были в Иосифо-Волоколамском монастыре и Деревской пятине). Позднее, обнаружив сведение Бельского летописца 30-х годов XVII в. о «заклятии» Ивана IV, он вернулся к представлениям Б. Д. Грекова о существовании особого указа Грозного о заповедных летах. Подвергая суждения своих предшественников критическому разбору, Р. Г. Скрынников пришел к выводу, что заповедные годы существовали только во второй половине 80-х годов и «нормы заповедных лет не стали формулой закона»[255].

Обратимся к источникам. Намек на общегосударственное уложение, запрещающее крестьянский выход, Б. Д. Греков видит в одном деле 1584 г. В нем рязанский помещик Т. Шяловский, обращаясь к царю, ссылается на то, что дьяк А. Шерефединов «крестьян насилством твоих государевых дворцовых сел и из-за детей боярских возить мимо отца твоего, а нашего государя, уложенья — в то село Шилово возить»[256]. Это свидетельство может быть интерпретировано по-разному. Ссылка на «уложение» могла иметь в виду просто Судебник 1550 г. Шиловский к тому же мог жаловаться на вывоз крестьян не в срок (Юрьев день).