В канун Рождества

Кэрри устала быть сильной. Устала от роли надежной опоры, к которой вечно кто-нибудь прислоняется. А здесь ее ждет уютная спальня. Кэрри уже была там, заходила сбросить пальто и причесаться перед обедом. Она с удовольствием отметила огромную двуспальную кровать, пышную и мягкую, с белым покрывалом, ее массивный медный остов, наводящий на мысль о надраенных корабельных поручнях. Ей захотелось немедленно забраться под одеяло.

Волна благодарности к Элфриде захлестнула Кэрри.

— Я просто мечтаю поспать, — сказала она. — Но сначала покажи мне дом, чтобы я могла в нем ориентироваться. Он такой огромный, что легко заблудиться. Я думала, вы живете в маленьком коттедже, а здесь настоящий дворец.

— Ну конечно, — вставая, сказала Элфрида.

— А посуда?

— Потом помою. У нас нет посудомоечной машины, впрочем, у меня ее никогда и не было. Я люблю плескаться по старинке в мыльной пене. Идем…

Они прошли через холл к комнатам первого этажа.

— Дом принадлежал поместью Корридэйл, — тоном экскурсовода говорила Элфрида. — Здесь жил управляющий со своей семьей. По наследству нам досталось все самое необходимое из мебели, так что обзаводиться имуществом нет нужды.

Элфрида отворила дверь.

— Тут была контора управляющего. Как видишь, под жилье она не годится. Склад утиля. А это столовая. Ужасно мрачная.

— Но стол мне нравится, — сказала Кэрри. — И буфет! По-моему, сюда не одну оленью ногу можно засунуть. И пианино! У нас будут концерты?

— Не думаю. Бог знает, когда его последний раз настраивали.

— Но Оскар ведь играет.

— Сейчас нет. Только слушает музыку, а сам не играет.

Они поднялись наверх.

— Люси будет жить в мансарде. Она вся в ее распоряжении. Думаю, она сама захочет тебе ее показать. Гостиную и ванные комнаты ты уже видела. А это, — Элфрида отворила еще одну дверь, — вторая спальня. Можно было поселить Люси сюда, но комната очень маленькая и мрачноватая. Мне показалось, мансарда ей больше понравится. По-моему, даже смешно сравнивать.

Кэрри заглянула в маленькую, ничем не примечательную комнату, которую почти целиком занимала огромная кровать. Здесь явно никто не жил. Кэрри почувствовала некоторую неловкость, догадываясь, о чем сейчас зайдет речь. Она осматривала дом, потому что ей это было интересно. Это был именно интерес, а не любопытство.

Элфрида отворила последнюю дверь размашисто, будто даже с некоторым вызовом.

— А это, — сказала она, — это наша спальня.

Комната была просторная, немного помпезная — прежняя хозяйская спальня с высокими окнами, обращенными к свету угасающего дня, улице и церкви. Здесь стоял огромных размеров викторианский шкаф, прелестный туалетный столик, комод. И необычайно высокая и широкая кровать, на которой лежала ярко-красная шелковая шаль. Вышивка выцвела, бахрома обтрепалась, но шаль, напоминающая о прежних днях и о доме Элфриды в Патни, была все еще изумительно красива.

Были тут и другие вещи. Мужская слоновой кости щетка для волос на комоде, пара грубых башмаков под стулом, на подушке — аккуратно сложенная темно-синяя пижама. Приятно пахло мужским одеколоном, начищенной кожей и лавровишневой водой.

Кэрри, взглянув на Элфриду, уловила в ее лице легкое замешательство. Забавно, ведь Элфрида никогда не стеснялась своих многочисленных и разнообразных любовных приключений.

— Ты не шокирована? — спросила она Кэрри.

— Элфрида, это же я. А не Доди. Вы спите вместе?

Элфрида кивнула.

Кэрри представила себе Оскара, его легкие седые волосы, доброе, приветливое лицо.

— Я рада за тебя, — сказала она.

— А я рада, что ты рада. Но я должна тебе объяснить…

— Ничего ты не должна.

— Нет, я хочу. Когда мы с Оскаром ехали сюда из Дибтона, автомобиль почти все время вела я. Погода стояла ужасная, на шоссе пробки. Дни перед отъездом выдались страшно тяжелые — надо было попрощаться, уладить кучу дел. Мы совсем измучились. Оскар едва мог говорить. Когда стало смеркаться, мы свернули с автострады на каком-то перекрестке и направились в Нортамберленд. Оскар помнил, что где-то здесь есть маленький городок со старинной гостиницей на главной улице. Каким-то чудом мы нашли этот городок, и гостиница тоже сохранилась. Мы с Горацио остались в автомобиле, а Оскар пошел узнать, найдутся ли свободные комнаты.

Вскоре он вернулся и сказал, что с собакой нас в гостиницу пустят, но у них только одна свободная комната с двуспальной кроватью. Я так устала, что уснула бы и в буфете. Поэтому попросила Оскара взять комнату, и в регистрационной книге мы записались как мистер и миссис Оскар Бланделл. Я чувствовала себя легкомысленной девчонкой, которая улизнула из дома на уик-энд со своим возлюбленным.

Мы приняли ванну, что-то выпили, поужинали. И поднялись к себе в номер, потому что утром надо было рано вставать. Тут началось препирательство, прямо смешно. Оскар говорил, что будет спать на диване, поджав ноги, я на это не соглашалась и уверяла, что лучше мне лечь на полу, вместе с Горацио. В конце концов мы устали спорить, оба легли на кровать и тут же уснули.