Пятница, 15 декабря.
Вот мы и на месте. Сейчас десять часов вечера. Какой сегодня длинный день. Кэрри приехала к бабушке утром, около половины девятого. Такси ждало внизу, и мы отправились в Хитроу. Мама и бабушка пока остаются дома. Мама улетает во Флориду не раньше вторника. Когда Кэрри пришла, они еще даже не оделись. А ко мне в это утро обе были очень добры. По-моему, они чувствуют себя немного виноватыми из-за всех этих споров и ссор. Вручили мне красиво упакованные рождественские подарки. Я их положила к себе в чемодан. Мама дала мне на расходы сто пятьдесят фунтов, а бабушка — пятьдесят. Никогда не чувствовала себя такой богатой. Боялась потерять кошелек, но потом надежно спрятала его в новый шейный мешочек.
Полет прошел очень хорошо, нас совсем не трясло, в самолете кормили чем-то вроде завтрака. В Инвернессе нас встретил приветливый человек по имени Алек и привез сюда. На дорогах лежал снег, и мы ехали около часа с четвертью.
Криган очень старинный и красивый город. Здесь много больших домов и огромная церковь. Старая усадьба — изумительный дом, он гораздо больше, чем кажется на вид, он трехэтажный. Его сдавали внаем; здесь много мебели, которую, как сказал мне Оскар, привезли из Корридэйла — большого дома, где он бывал еще мальчиком и где жила его бабушка. Написала «много мебели», а на самом деле ее не так уж и много, нет ни картин и ничего такого. Гостиная и спальни — на втором этаже, а я сплю наверху, в мансарде, которую Элфрида приготовила специально для меня. Ей не пришлось ее красить — она белая и чистая, но зато она купила всю мебель. Вообще Элфрида такая добрая.
Ну вот. Моя комната. Потолок покатый и в нем слуховое окно с полосатыми жалюзи. Думаю, я никогда не буду их опускать, ведь можно лежать в постели и смотреть в небо. Будто ты не в доме, а на улице.
Кровать деревянная, темного цвета, на ней пуховое одеяло в белую с синим полоску и шотландский плед на случай, если замерзну. Еще есть белый туалетный стол
с качающимся зеркалом и маленькими выдвижными ящиками и комод. Затем — ночной столик, лампа и у стены очень удобный стол. Наверное, когда-то это был кухонный стол, так как он сильно изрезан ножом, но вполне годится, чтобы писать дневник или, например, письма. Есть еще два стула, а на стене несколько крючков, чтобы повесить одежду. Вообще-то я взяла с собой мало вещей. Дощатый пол выскоблен, посередине лежит чудесный толстый пестрый ковер, а у кровати — овчина, на которую так приятно утром стать босыми ногами. Все здесь мне кажется необыкновенным и романтичным.Элфрида и Оскар очень симпатичные. По-моему, они ужасно стары, но почему-то кажутся не старыми и рассуждают не так, как старики. Элфрида высокая и тонкая,
с волосами апельсинового цвета. Оскар тоже высокий, но не такой худой. У него густые седые волосы, очень приятный голос и добрые глаза. Когда мы уезжали из Лондона, Кэрри мне рассказала, что его жена и дочь Франческа погибли в жуткой автомобильной катастрофе. И их собаки тоже. Я боялась встречи с ним — не знаешь, как говорить с человеком, пережившим такое страшное горе. Но он оказался очень славным, и, похоже, наше с Кэрри появление нисколько его не расстроило. Мы позавтракали, и он позвал меня прогуляться с ним и с Горацио. Горацио — это собака Элфриды. Было очень холодно, мы прошли по улицам, посмотрели на магазины, немного посидели в церкви, потом пошли дальше, пересекли поле для гольфа и вышли на побережье. Оно красивое, просторное и чистое, никаких пластиковых бутылок и другого хлама. Множество ракушек. Я нашла двух моллюсков. Пойду еще и возьму с собой Горацио.Я по-настоящему счастлива. Никогда еще не жила в таком огромном доме. В нем замечательная атмосфера, как будто его всегда населяли добрые и веселые люди. За домом большой сад, но в это время года там почти ничего не растет.
Завтра разведаю.
