В катакомбах времени

Санька не знал, что говорить. И зачем закрывать глаза. Кирилл торопливо прошептал:

— Лучше закрой… Легче будет.

— Нет, — ответил Саня.

— Тогда я тоже не буду, — сжал губы Кирилл и крепче вцепился в Санькину руку. Они посмотрели на ребят. Тесная стайка стояла, зажмурившись, в свете костра. Ребята хором начали говорить:

Жил да был на свете крот.
Раз нашел он в речке брод.
И пошел сзывать народ…

И замолчали. Лишь Михаил закончил сиплым голосом:

«Мол, глядите, люди, вот».
А зачем нам сдался брод,
Где пройдет лишь кроха крот…

Ночь взорвалась автоматными очередями.

Санька лежал на камнях, сжавшись в тугой комок. В ушах все еще трещали выстрелы. В глазах стояло видение, как падают на камни ребята, как срезало очередью Кирилла, как фонтанчиком брызнула кровь из тонкой шеи Фомы…

Теплая рука прошлась по его волосам и голос Мишки прошептал:

— Все, Саня, успокойся… Все живы…

Санька обмяк, сглотнул дурноту и понуро сел, уставившись огромными глазами на Барда:

— Все…?

— Конечно. Рыцарь вернул время на час назад…

Саньку толкнула жуткая мысль:

— Так это было по правде? Вас убили? И меня…

Мишка не ответил, лишь виновато опустил глаза. Подошел Кирилл.

— Если бы Мишка мог, он давно бы увел ребят отсюда… Но здешние норы Катакомб засыпало… А прямой переход отсюда невозможен никуда, даже на Дорогу…

Санька все еще вздрагивал, но интерес проявил:

— Что за Катакомбы? И еще какая-то дорога…

— Катакомбы… Сеть подземных галерей и подвалов, соединяющих многие грани Кристалла… Знаешь, что такое теория Кристалла?

— Мне пришлось изучить ее, как одну из несостоятельных теорий строения Вселенной, — сумрачно ответил Саня и рискнул осмотреться. Те же развалины. Тот же костер… А вон и ребята. Фома мирно спит на коленях у Тани. И Саня, наконец, поверил в то, что они живы… Михаил продолжал тихо объяснять, спасая, наверное, самого себя от всяких тяжелых мыслей:

— А дорога — это Дорога… Она бесконечна и проходит через все обитаемые пространства. Только путь по ней всегда самый долгий, но и самый верный. Прямой переход тяжел для психики. В Катакомбах сам не знаешь, где выйдешь… А Дорога выведет тебя туда, где ты больше всего нужен… По ней я попал сюда…

— А кто такой этот рыцарь? — все еще подавленно спросил Саня. Кирилл сел рядом с ним на камни, заговорил:

— Он один из тех, кто создал Катакомбы. Рыцарь Времени, хозяин этого мира. Он, кстати, заманивает сюда психически одаренных детей с помощью скользящих ежей, квиринов…

— Чего? — Санька даже дышать перестал.

— Такая штука, вроде пемзы… У тебя наверняка был квирин, — убежденно сказал Кирилл. — У меня он когда-то тоже был, но только папка сразу все понял про него и выбросил…

В голосе Кирилла прозвучала мечтательная тоска. Он потянулся и сказал:

— Пошли к костру. Холодно…

Санька встал, потер затекшую ногу, и все трое двинулись к огню. Войдя в круг света, Михаил шепотом спросил Таню:

— Как он?

— Спит, — выдохнула она, глянула на зашумеших было Сережку с Вадиком, дунула на слипшиеся волосы Фомы и сердитым шепотом продолжила. — Он может заболеть от всего такого… Я бы глаза выцарапала ему…

Не вызывало сомнений, кому именно она выцарапала бы глаза. Притихший Сергей вдруг заговорил:

— Он так похож на одного человека… И на нем, я слышал, висит проклятие за то, что убил своего сына… Не будь ему столько лет, как говорят, я бы решил, что он воевода Двокич из моего города…

— Что значит время для Вселенной, — тихо пробормотал Бард. — Ты прав, нас посещает Демухоан Двокич собственной персоной… Говорят, что он будет таким, пока не вспомнит, что натворил. Он будет бессмертным, пока не найдет своего сына вновь…

— Но он ведь умер? — вскинул испуганные глаза Сергей.

— Что такое смерть для Вселенной, — еще тише сказал Мишка.

— Значит, и… — Сергей запнулся и закусил губу, глядя страшными глазами на Барда. Тот твердо проговорил:

— Ты найдешь своего друга, Сергей. Главное — вспомни… Вспомни то, из-за чего все началось…

— Зачем вспоминать? Началось все с Ратанкавской Бригады, — Сергей вздохнул.

— Нет. С чего началось осыпание галерей Катакомб, — Михаил качнул головой.

Сергей притих. Затухающий костер бросал красные блики на лица ребят. Бард опять взял в руки свою гитару и тихонько запел:

Копья к небу поднимая,
Наш отряд в дозор шагает.
Солнце тучи зажигает,
Тени на траву бросая…

Песенка была веселая, лихая, про вояк, завоевавших первую же таверну на своем пути. Саньку начало клонить в сон. Тревожные и тоскливые мысли вползали в голову. Особенно, когда Бард запел другую песню:

Увидев над ребенком меч,
Ты в плечи голову не прячь,
Рванись вперед, заслыша плач,
И прокляни того, кто так горяч…