В каждом сердце – дверь

— Я тоже не могу вернуться домой, — сказала Нэнси. Она смотрела в кружку с какао. — Мои родители… они, наверное, вроде родителей Кристофера. Они меня любят. Но они никогда меня не понимали, еще до того, как я ушла из дома, а теперь я для них просто инопланетянка. Они все пытаются меня заставить носить разноцветную одежду, есть каждый день и встречаться с парнями, как будто ничего не было. Как будто все по-прежнему. А я и до того, как попала в Подземное царство, не хотела встречаться с парнями, и сейчас не хочу. И не буду. Не могу.

Кейд как будто слегка обиделся.

— Никто и не заставляет тебя делать то, чего ты не хочешь, — сказал он, и голос у него был напряженный и расстроенный.

Нэнси покачала головой.

— Я не это имею в виду. С девушками я тоже не хочу встречаться. Ни с кем не хочу. Люди — они, конечно, красивые, а я люблю все красивое, но мне совсем не хочется идти на свидание с картиной.

— А-а, — протянул Кейд, и настороженность в голосе сменилась пониманием. Он слегка улыбнулся. Нэнси подняла взгляд от кружки и улыбнулась в ответ. — Что ж, похоже, у нас всех есть веские причины для того, чтобы не дать закрыть эту школу. У нас было две смерти: Суми и Лориэль. Что между ними общего?

— Ничего, — сказал Кристофер. — Суми была в Зазеркалье, а Лориэль — в Волшебной стране. То — Крайний Абсурд, а то — Крайняя Логика. Они не общались, у них не было общих друзей, никаких общих увлечений и развлечений. Суми любила оригами и плела фенечки, а Лориэль собирала пазлы и рисовала по номерам. Они пересекались только на уроках и во время еды, да и там наверняка не пересекались бы, если бы это от них зависело. Они не враждовали. Просто были друг другу… неинтересны.

— Нэнси как-то сказала, что самым главным в Суми были ее руки, — заметил Кейд.

Джек выпрямилась.

— Правда, Нэнси? Как странно и как бессердечно с твоей стороны.

Нэнси покраснела.

— Извини. Я просто… просто подумала…

— Да нет, я не возмущаюсь. Просто обычно странной и бессердечной тут оказываюсь я. — Джек задумчиво нахмурилась. — Может быть, ты что-то верно нащупала. У каждого из нас есть какое-то качество, на которое наши двери и среагировали. Какие-то неотъемлемые резонирующие свойства, благодаря которым мы могли найти свое счастье на той стороне. Это только предположение, конечно, к тому же основанное на опыте выживших — возможно, большинство из тех, кто проходит через двери, просто не возвращаются, и мы видим только благополучные сценарии. В любом случае, в нас должно быть что-то такое, что помогло нам выбраться живыми из этих приключений. И у многих это неосязаемое «что-то», видимо, сосредоточено в какой-то определенной части тела.

— Например, у Лориэль — в глазах, — сказал Кейд.

Джек кивнула.

— Да, а у Нэнси в ее невероятной мускулатуре — что ты на меня так смотришь? Конечно, чтобы стоять так, как ты рассказывала, и не падать от усталости, очень крепкие мускулы нужны. А у Анджелы — в ногах, а у Серафины — в красоте. Душа у этой девицы — вонючее ведро с пиявками, зато лицо такое, что ради нее ангел пошел бы на убийство. Я видела ее фотографии до того, как она попала в другой мир. Она всегда была хорошенькой. Но Еленой Троянской стала только после этого путешествия.

— Где это ты видела ее старые фотографии? — спросил Кейд.

— У меня есть интернет, а ее пароль в Facebook — кличка ее кошки, фотография которой висит у нее над кроватью. — Джек фыркнула. — Я — гений с неисчерпаемым потенциалом и весьма ограниченным запасом терпения. Не стоит меня провоцировать.

— Буду иметь в виду в следующий раз, когда захочу сохранить что-то в секрете, — сказал Кейд. — Так к чему ты ведешь?

— Вот к чему. Когда я работала у доктора Блика, иногда мне приходилось добывать для него всякие нужные вещи, — сказала Джек. — В дело годилось только самое лучшее, и это было абсолютно правильно: в конце концов, он был гений, каким мне никогда не бывать, об этом даже мечтать нечего. Скажет он, например: «Мне нужно шесть летучих мышей», и я целыми днями торчу с ловушкой на пустоши, чтобы поймать самых лучших, самых крупных мышей и принести ему самые подходящие образцы для работы. Скажет: «Мне нужен золотистый карп без единой серебристой чешуйки», и я неделю торчу на реке, ловлю рыбину за рыбиной, пока не попадется совершенно идеальная. И это еще были легкие задания. В другой раз он мог сказать: «Мне нужна идеальная собака, но идеальную собаку ты все равно нигде не найдешь, так что иди и собирай по частям». Голова, крестец, хвост, пальцы — хоть из-под земли все это вырой и принеси ему.

— Так, во-первых, это гадость, — сказал Кристофер. — Во-вторых, живодерство. В-третьих, к чему ты ведешь? Какой-то сумасшедший ученый пытается собрать по частям идеальную девушку?

— В этой школе есть только один сумасшедший ученый — это я, а я не убиваю людей, — сказала Джек. — Что до всего остального… Да, я хочу сказать, что иногда убийце нужен не труп и не смерть человека. Это то, что остается на месте преступления. А все дело, может быть, как раз в том, чего не хватает.