В каждом сердце – дверь

Вчетвером они бежали через весь дом, подгоняемые гневом. Джек на удивление хорошо держалась на ногах, учитывая, сколько крови она потеряла. Нэнси была замыкающей. Неподвижность и скорость — вещи несовместимые. Но она старалась как могла, и все они подбежали к чердачной двери почти одновременно. Кейд рывком распахнул дверь.

Джилл стояла посреди книжного моря с ножом в руке. Стол, с которого она сбросила все книги, теперь был занят Серафиной — самой красивой девушкой на свете — и стеклянными банками с чудовищным содержимым. Когда дверь открылась, Джилл подняла голову и вздохнула.

— Уходите отсюда, — сказала она раздраженно. — Это работа тонкая, мне сейчас не до вас.

Кейд первым шагнул в комнату, вытянув руки перед собой.

— Ты этого не сделаешь.

— Еще как сделаю, — ответила Джилл. — Ты меня не знаешь. Никто из вас меня не знает. Даже она. — Она дернула подбородком в сторону Джек. — Я ухожу домой. Возвращаюсь к своему Господину. Я догадалась, как это сделать, и никто меня не удержит. Если попробуете — получится, что все они умерли напрасно, а я просто начну все с начала. Я все равно соберу свой ключ.

Серафина хныкала сквозь кляп, глаза у нее дико вращались — она пыталась найти какой-нибудь выход. И не находила.

— Дверь домой не просто так заперта, — сказала Джек. — Этот запор тебе не взломать.

— Взломаю, сестричка, взломаю, — ответила Джилл. — В каждом из нас есть что-то особенное, то, что притягивает дверь. Я сделаю идеальную девушку. Девушку, у которой есть все. Самую умную, самую красивую, самую быструю, самую сильную. Для нее откроется любая дверь. Ее примут в любом мире. А когда я окажусь на Пустошах, я убью ее, и мне разрешат остаться там навсегда. Я просто хочу вернуться домой. Вы должны понять.

— Мы понимаем, — сказал Кристофер. — Но это не выход.

— Другого нет, — сказала Джилл.

— Мертвые — не инструменты для живых. — Нэнси шагнула вперед и встала перед Кейдом, опустив руки. — Пожалуйста. Ты делаешь им больно. Ты отнимаешь у них то, что делает их особенными, потому что тебе нужна отмычка, но они не смогут перейти в следующую жизнь, пока ты не вернешь им украденное. — Она не знала, правда ли это, но для нее эти слова звучали так похоже на правду, что она не стала сомневаться. — Почему твое счастливое будущее важнее, чем их?

— Потому что я готова взять его в свои руки, — огрызнулась Джилл. — Отойди, иначе она умрет, и я всем скажу, что это твоя работа. Кому поверят? Безобидной простушке или той, что разговаривает с призраками? И заступятся за тебя только такие же психи. А я буду благоухать, как майская роза, вот увидишь.

Джилл не сводила глаз с Нэнси. Она не видела, что Джек отделилась от остальных и тихонько крадется вдоль чердачной стены. Кристофер с Кейдом молчали.

— Ты же понимаешь, что так нельзя, Джилл, — сказала Нэнси. — Ты же понимаешь, что навлекла на себя гнев мертвых.

Джек подкрадывалась все ближе, медленно, легко и неслышно. Она взяла со стола ножницы.

— Мне нет никакого дела до мертвых, я не собираюсь о них думать, — сказала Джилл. — Я думаю о том, как вернуться домой. Думаю о моем Господине. Думаю о себе, а вы все хоть сдохните, мне все ра… — Она осеклась на полуслове и издала тихий булькающий звук, будто захлебнулась. Опустила взгляд на свой кружевной пеньюар, туда, где расплывалось кровавое пятно. А затем неуклюже рухнула. В спине у нее торчали ножницы.

Секунду-другую Джек смотрела на упавшую сестру. Потом подняла голову и взглянула на остальных. Глаза у нее были сухие.

— Простите меня, — сказала она. — Я должна была догадаться раньше. Должна была видеть, что происходит. А я не видела. Я прошу прощения.

— Ты убила свою сестру. — В голосе Нэнси была растерянность. — Разве нельзя было?..

— Расследование убийства — всегда грязное дело, согласись. А смерть обратима, если взяться с умом. Это от Джилл доктор Блик запер дверь, не от меня. Меня всегда готовы были принять обратно, если я соглашусь бросить ее… или заставлю стать другой. Своему Господину она теперь не нужна. Если человек умер и воскрес, вампира из него уже не выйдет. — Джек наклонилась и выдернула ножницы из спины Джилл. С них капало красным. Джек скривилась: кровь запачкала ей пальцы. — А теперь прошу меня извинить, нам пора. Работы много, а воскрешение мертвых такое дело, которое лучше не откладывать. Я смогу вернуть ее к жизни. Она останется моей сестрой.

Она защелкала в воздухе окровавленными ножницами. Четыре раза они разрезали пустоту, и вот в ней открылся прямоугольник. В нем показалось темное поле, по которому гулял ветер. Вдалеке виднелся замок, вокруг него деревня. Лицо Джек стало мягким, осветилось невыразимым облегчением.

— Домой, — выдохнула она. Наклонилась к Джилл, обхватила тело сестры (тихонько охнув, когда от резкого движения снова открылась рана в левом плече) и подняла на руки. Шагнула в дверь и не оглянулась.

Последнее, что они видели — Джек, уже где-то вдалеке, такая маленькая среди этой бескрайней пустынной равнины, бредет в темноте к огням замка. Затем прямоугольник исчез, и они остались на чердаке одни.