В Киеве всё спокойно

Ей сделалось неуютно в любимом халате, под весом легкой шелковой ткани ей стало трудно дышать. Склянский не мог знать о приобретении краденых картин. В его обязанности входило обеспечение безопасности, но от Склянского ничего не скроешь. Он все знал и понимал, этот Склянский…

Глава 6

Оперативная группа Хоменко вышла на задание.

В этот день, который больше походил на затянувшийся вечер, рано стемнело. Долго не включали фонари. В предчувствии чего-то неизбежного, черная ночь спустилась на Город. Наконец фонари зажгли, и проспект Правды вскрылся желтыми гнойниками огней.

В соответствии с приказом, в восемь часов вечера группа Хоменко собралась возле дома Розенцвайг. Пока Цуркан и Сахно определялись на местности, где им предстояло вести наружное наблюдение, Хоменко куда-то пропал. Он только что был здесь, жевал свою булку, и будто сквозь землю провалился. Когда Хоменко не спал, он ел, предпочитая всем остальным продуктам, сало со свежим батоном. Добрый шмат сала и батон всегда были при нем, как табельное оружие и наручники. Если же рефлексирующие коллеги предлагали ему прекратить обжираться, он отвечал, что сало помогает ему думать, и продолжал жевать.

Когда Цуркан и Сахно уже начали беспокоиться, неожиданно появился Хоменко в сопровождении двух пьяных проституток. Большую, пышнотелую и флегматичную он называл Аля, ей было лет двадцать, маленькой и егозливой было не более шестнадцати, он звал ее Юлой, хотя Аля называла ее Юля. На Але была расстегнутая синяя куртка из болоньи, слегка прикрывавшая то место, где должны были быть трусы, но самих трусов на ней не было. Она была в прозрачных колготках, через которые видна была густая черная шерсть, покрывающая не только лобок, но и внутреннюю поверхность толстых ляжек. Юля была одета в короткий громко скрипящий плащик из ядовито-зеленой пластмассы. Она, не умолкая, хохотала, на ее маленьком, почти детском, бледном лице ярко блестели глаза. А глазки-то у тебя блестят характерно, заметил Цуркан, отличающийся быстрой реакцией и цепкой хваткой. Он невзначай приблизился к Юле и принюхался. От нее исходил специфический кисловатый запах. Накурилась конопли оттого и веселится, обнаружил причину ее дурашливого настроения Цуркан. Также незаметно он обнюхал и Алю, но, сколько ни принюхивался, никаких других запахов, кроме запаха алкогольного перегара, табака и не чищеных зубов не унюхал.

Тем временем Хоменко на багажнике чьей-то «Волги», поставленной поперек тротуара, расстелил газету, нарезал сала и остатки батона. Он успел уже раскрутить подруг на две бутылки водки, которые молниеносно закупил в рядом стоящем ларьке, не дав при этом от себя ни копейки. Выпив по второй, он начал уговаривать Алю показать в ближайшем подъезде, что она умеет. Она охотно согласилась, но потребовала за это двадцать гривен. Хоменко с сожалением сказал, что столько у него нет, и предложил ей пятьдесят копеек.

— Оставь себе на троллейбус, — великодушно отказалась Аля. — Раз денег нет, давай часы. Он, часы-то у тебя есть, — проявила свою алчную сущность Аля. — Мне есть надо, ам-ам… Понимаешь? — втолковывала она непонятливому Хоменко.

— Так я ж тэбэ накормыв! — удивился ее ненасытности Хоменко.

— А на водку кто тебе деньги дал? — веско осведомилась Аля.

Хоменко оставил ее вопрос без внимания. Юля не принимала участия в дискуссии, а только покатывалась со смеху. Цуркан и Сахно стояли рядом, не пили и не ели, с интересом наблюдая за своим командиром.

— Ты чего это, водку сам булькаешь, а дружбанам своим не предлагаешь? — игриво поглядывая на Сахно, с осуждением спросила у Хоменко Аля.

Хоменко и этот вопрос пропустил мимо ушей. Не хватало еще поить своих подчиненных. По его соображениям, все должно быть наоборот. Сахно в это время лихорадочно припоминал, как действовать в этой штатной ситуации. В ходе, так называемых «стрессовых семинаров» на спецкурсах, с ними не раз разбиралась тактика оперативных сотрудников при возникновении непредвиденных контактов с женщинами и спиртным.

— Понимаешь, я б тебе подарыл часы, — прочувствовано убеждал Алю Хоменко, — Так воны ж мэни нужны.

— Зачем они тебе? — стояла на своем корыстолюбивая и судя по комплекции, прожорливая Аля. Попробуй такую накорми…

— Ну, как это зачэм?.. — удивился Хоменко, — Как я без часов буду руководить?

Против этого довода возразить было трудно, и они налили по третьей. И все уже было на мази, но тут неожиданно пронзительно закричала Юля. Она начала подпрыгивать на месте, хлопать в ладоши и указывать на притормозивший неподалеку, мигающий фарами огромный десятиколесный авторефрижератор.

— Смотри! Наши, молдаване! — пропищала Юля. Оказывается, она умела говорить.

Одарив всех на прощанье прелестной улыбкой, Аля одной рукой взяла недопитую бутылку, другой, схватила за руку Юлю, и через миг они укатили.

— От, гадэня! Як жэ цэ вона их углэдила? — сокрушался Хоменко, допивая третью.

— Зачем ты их сюда притащил? — недовольно осведомился у Хоменко Цуркан.

— А чого́? Хороши дивчата… — удивился Хоменко.

— У тебя хоть презерватив есть? — не унимался опытный Цуркан.