В класс пришел приемный ребенок

• Ни в коем случае не создавайте для такого «обаяшки» режим попустительства. Не нужно подкреплять его пагубную жизненную стратегию. Как бы высокохудожественно он ни раскаивался и как бы умилительно ни улыбался, твердо гните свою линию: правила одни для всех, и тебе придется им следовать. К тебе я хорошо отношусь, но твое поведение терпеть не буду. Обсудите с руководством возможность его изоляции в виде крайней меры пресечения безобразий: пусть пару дней учится не в классе, а в гордом одиночестве, в уголке кабинета завуча, например. Позаботьтесь, чтобы заданий было достаточно по всем предметам и чтобы все они были проверены и оценены.

• Когда ученик ведет себя хорошо (или хотя бы приемлемо), обязательно найдите возможность посмотреть на него, улыбнуться, поговорить. Важно разрушить в его голове неправильную связь «паясничаю – получаю внимание, сижу смирно – меня как будто бы нет» и заменить ее другой: «паясничаю – оказываюсь в изоляции, веду себя хорошо – получаю внимание и признательность».

• Даже если ребенок вам очень симпатичен, не пытайтесь стать для него родителем, не старайтесь всегда и во всем «войти в его положение», не поддерживайте в нем чувство «бедного сироты, имеющего право на особое отношение». Вам может показаться, что приемные родители недостаточно его любят, не понимают, что к нему нужен другой подход, что они не дают ему того, что он хочет. Что ж, возможно, того, что он хочет, нет ни у вас, ни у них, ни у кого на свете. Попытка соответствовать его ожиданиям «идеальной любви» вас истощит, а ему не поможет. То, что ребенку на самом деле нужно, – ровное, доброжелательное внимание, терпимое, с юмором отношение к его «фокусам», твердость в построении границ, уважение к его личности без излишней трепетности и надрыва. Если травма не очень глубока, это позволит ему полностью выправиться еще в детстве. Если дело серьезно, по крайней мере у него будет задел на будущее, которым он сможет воспользоваться во взрослом возрасте.

Хотелось бы написать, что история Валеры закончилась хорошо, но это не совсем так. Он поменял не одну семью, каждый раз обрывая отношения, как только они начинали становиться по-настоящему близкими. Конечно, со временем он научился вести себя приемлемо, очень неплохо закончил школу и колледж – способностями он обделен не был. К сожалению, он по-прежнему часто «попадает в истории», порой весьма неприятные, у него целый букет хронических болезней, некоторые из них весьма опасны. Но все же у него есть друзья среди ровесников и взрослых (в том числе среди его бывших воспитателей и педагогов), он стал спокойнее, вполне может организовать свою жизнь, научился с юмором относиться к критике в свой адрес, давно прекратил закатывать истерики. Валера – очень неглупый парень, есть немало людей, готовых его поддержать, так что, надеюсь, его жизнь сложится удачно.

У меня никогда ничего не получится

Марина оказалась в детском доме после того, как умерла ее старенькая бабушка-опекун (мать Марина потеряла в раннем детстве, про отца ничего не известно). Выяснилось, что последние два года, как бабушка стала совсем слаба, Марина почти не ходила в школу и с ней никто не занимался. Она закончила четвертый класс, а в пятом не появилась – как раз летом бабушка слегла. Пару раз из школы позвонили домой, Марина подошла к телефону и сказала, что болеет. Разбираться в ситуации никто не стал. Когда ее потом спрашивали, почему она не ходила в школу, сначала долго отмалчивалась, а потом тихо сказала, что не хотела – ребята дразнили, а учительница ругала.

Нет, Марина не шлялась по улицам в сомнительных компаниях, не пила, не нюхала клей, она просто тихо сидела дома, как могла, обслуживала бабушку, смотрела телевизор. Так девочка провела два года. У них в квартире жила какая-то женщина, которая весь день была на работе. Она приносила продукты, иногда давала немного денег. Тогда Марина ходила в ближайший магазин за конфетами и жвачкой. В теплое время года она изредка выходила на улицу – в основном поздно вечером, когда было с кем оставить бабушку.

В общем, в 13 лет Марине надо было идти даже не в пятый, а во второй класс, потому что она почти все забыла. В детском доме с ней начал интенсивно заниматься педагог, и программу начальной школы они за несколько месяцев худо-бедно вспомнили. Способности у Марины были средние, занималась она без особого рвения, но и не отлынивала, послушно выполняя все, что задано. Вскоре для нее нашлась патронатная мама. Софья жила одна, взрослая дочь давно имела свою семью, а сил и времени было еще много и очень хотелось помочь ребенку. Правда, ее насторожила замкнутость Марины, но Софья решила попробовать.