В когтях багряного зверя

Де Бодье запалил оба фитиля один за другим, и пушки бабахнули с интервалом всего в пару секунд. Раскатистый сдвоенный грохот разлетелся не только над площадью, но и над всем Ковчегом, а также наверняка был слышен на удирающем «Торменторе». Габор получил сигнал, что его старания не пропали даром и что мы тоже вступили в игру. Но в первую очередь этот сигнал был адресован тем, кто стоял сейчас между нами и нашей целью. А угодившие в колокольную мачту ядра подкрепили «слова» наших орудий делом.

Вряд ли собранные из остатков Столпов пушки обладали хорошей точностью. Но мы стреляли по колокольне с такого расстояния, что не могли промахнуться даже из несовершенного оружия. Заткнув уши ладонями, я проследил, как первый снаряд уносится вверх, бьет в боковую поверхность шпиля и разрубает одну из его каркасных опор. От удара он качнулся, растяжки завибрировали, будто струны, и колокола отозвались дружным перезвоном. Как оказалось – прощальным. Второе ядро тоже задело мачту по касательной, но попало удачнее: в тот фрагмент каркаса, к которому крепились страховочные тросы. Несколько из них лопнуло сразу. Прочие, не выдержав возросшей нагрузки, начали рваться уже один за другим. А теряющая растяжки колокольня заходила ходуном и, продолжая трезвонить во все колокола, стала медленно крениться в сторону кормы.

– Заряжай! – проорал я, выводя из замешательства стрелков, таращившихся во все глаза на впечатляющий результат своей атаки. Да я и сам глядел туда же, поскольку такое зрелище было равносильно преступлению.

Сенатор и Убби встрепенулись и кинулись к обмотанным влажными тряпками протирочным шомполам. Остудив стволы откатившихся от бойниц орудий, пушкари приступили к перезарядке. А колокольная мачта тем временем, оборвав последние тросы, рухнула на кормовую палубу. При этом верхушка шпиля, ударившись о бортовое ограждение, отломилась и упала уже на землю. Туда, где у обычного судна должны были находиться винт и рулевая лопасть – механизмы, совершенно лишние на Ковчеге, которым двигала и управляла сила веры плывущих на нем септиан.

Правда, сейчас окружающими нас септианами руководила не вера, а обыкновенный страх. И впрямь, было отчего впасть в панику! Грохот и разрушения, что доселе будоражили северную окраину, внезапно докатились до сердца Ковчега! И мирный люд недолго думая бросился врассыпную. Весь, кроме клириков. Они остались на постах, но тоже были повергнуты в смятение. Их командиры понятия не имели, что противопоставить прорвавшему оборону неприятелю, стреляющему из дьявольского оружия. Чтобы сдержать «Гольфстрим», требовались другие бронекаты. А где их взять так быстро, ведь сначала за ними следовало послать конного гонца.

– Орудия к стрельбе готовы! – доложил Гуго, помахав рукой, чтобы привлечь мое внимание.

– Отставить стрельбу! – отозвался я. – Всем готовиться к штурму! Идем на таран! По местам и – держи-и-ись!..

Штурм – это, конечно, было сильно сказано. Наша ударная группа состояла всего из трех человек, причем один из них еще толком не оклемался от ран. Но так или иначе, а подготовились мы на совесть. И если я не оплошаю с тараном, мы с ходу отыграем у защитников «Ноя» преимущество. Главное, чтобы они не увели Владычицу из лазарета и нам не пришлось ее разыскивать. Потому что, согласно плану, наше отступление должно было пройти столь же быстро, как и атака.

Теперь, когда почти весь народ с площади разбежался, ничто не мешало «Гольфстриму» взять максимальный разгон. Велев Джуре трогаться и переходить на повышенную передачу, я вывернул штурвал вправо и, направив истребитель вдоль борта корабля, взялся объезжать его по кругу. Так разогнаться было проще и быстрее, чем отъезжать на полкилометра назад. Вдобавок это должно было ввести клириков в замешательство относительно наших дальнейших намерений. А заодно – не позволить нам стать легкими мишенями для вражеских стрелков, что рассредоточивались сейчас вдоль бортов «Ноя».

Де Бодье вернулся в рубку, собираясь вскорости снова взять у меня штурвал. Долорес и Убби спрятались под мостик, чтобы переждать обстрел, какой вот-вот на нас обрушится. Сандаварга уже держал в руках щит и кистень, а Малабонита – «Мадам де Бум». Также на поясе у нее висело три заряженных трофейных пистолета и несколько гранат, а на плече – моток тлеющего запального шнура для их воспламенения. Мое ружье, пистолеты, гранаты и огниво тоже лежали наготове, и едва Гуго меня сменит, я экипируюсь до зубов, как и остальные соратники. С голыми руками непрошеным гостям вроде нас на «Ное» делать нечего. Но прежде чем туда попасть, нам придется прорубить себе проход. И желательно поближе к лазарету, ведь чем меньше нам придется бегать по корабельной утробе, тем выше вероятность, что мы доживем до конца этой экскурсии.