В когтях ястреба

К сожалению, одной, даже очень большой дверцы оказалось недостаточно, чтобы заполнить брешь в мосту. Штелеру пришлось вернуться за другой и повторить акт вопиющего, да и к тому же двойного вандализма: во-первых, рубки на дрова почти произведения искусства, а во-вторых, затупливания о древесину далеко не плохого боевого меча, доставшегося ему в качестве трофея в одном из портовых кабаков Денборга.

На этот раз изнутри кареты не донеслось ни звука, ни жалобного писка. Воспользовавшись отлучкой «чудовища», оставшиеся без защитников барышни убежали в лес. Оно было и к лучшему, Штелер не горел желанием созерцать испуганные рожицы молоденьких вендерфортских красоток, а вот о том, что он не увидел самого бегства, моррон сильно пожалел. Одна лишь мысль о том, как чопорные модницы несутся наперегонки, задрав длинные платья со множеством нижних юбок, и как летит пудра с их лиц и париков, заставила начинающего женоненавистника широко улыбнуться. Впрочем, радость продлилась недолго. Погрузившись в сладостный мир комичной фантазии, вандал уронил на ногу дверцу, а после того, как отчертыхался и отпрыгал свое, о грезах больше не помышлял.

С грехом пополам проклятый мост был восстановлен. По крайней мере, одну карету он выдержать мог, как Штелер на то искренне надеялся.

– Давай, давай шустрее, дружище! – что есть мочи прокричал кучеру моррон, призывно взмахивая руками. – Промедлишь, мало не покажется! И тебе на орехи достанется!

И правда, повод для беспокойства был, притом довольно основательный. Наконец-то прекратив хныкать да горевать над своим хоть и неприятным, но далеко не смертельным ранением, Нарвис стал подзуживать, взывая к мести, кое-как перевязавших живот Одо дружков. Надо сказать, речь юнца была не безуспешной. Не решаясь реализовать численное преимущество – трое против одного в ближнем бою, – разгоряченная ненавистью молодежь схватилась за пистолеты. В воздухе уже давно засвистели бы пули, если бы оружие было заряжено. Коря друг дружку за неосмотрительность, троица бросилась к лошадям, к чьим седлам были привязаны охотничьи мушкеты.

Задержка сыграла моррону и его попутчикам на руку. Он как мог помог кучеру провести более легкую и значительно меньшую, чем герцогский экипаж, карету по разваливающемуся под колесами мосту, а затем, ухватившись обеими руками за открытую для него дамами дверцу, запрыгнул на подножку. Это произошло как раз в тот самый момент, когда за спиной грянул залп из трех слившихся в один выстрелов.

Шквал мелкой дроби забарабанил по спинке и крыше кареты, изнутри донеслись испуганные крики, тут же разделившиеся на ругань и плач, а в сшитой из толстой кожи одежде кучера появились три новые дырки.

«Какое счастье, что господа-аристократы выехали пострелять куропаток, а не медведей! Дробь мелкая, повезло так повезло!» – подумал моррон, ощущавший присутствие в спине около дюжины крошечных, ужасно жгучих предметов.

Возница оглянулся и тут же понял, что хозяин ранен гораздо сильнее, чем он, и без посторонней помощи ему внутрь кареты не забраться. Благодарный за отмщение, а также и спасение его старенькой развалюхи, мужик захотел помочь и начал потихоньку тормозить разогнавшихся лошадей, однако пассажир и защитник не оценил его благих помыслов.

– Гони, сволочь, гони! – прокричал что оставалось сил Штелер, раскачиваясь на открытой дверце, и сам ужаснулся своим словам.

Из дальнего, запертого на дюжину крепких замков закутка памяти вдруг всплыли воспоминания и образ той, от которой он впервые эти слова услышал: манящий и желанный образ женщины, которую он тщетно пытался забыть.

Глава 3 Призраки прошлогои настоящего

Когда в спину жалит дюжина свинцовых ос, шаткая дверца, на которой ты повис всем телом, раскачивается взад-вперед на полном ходу, а напуганный кучер усердно исполняет твой же приказ и гонит лошадок что есть мочи, необычайно трудно, почти невозможно, попасть внутрь кареты. Компания разъяренных юнцов у размытого мостка уже давно осталась позади, а Штелер все мотался из стороны в сторону, крепко вцепившись обеими руками в жалобно скрипящую дверцу, и выделывал левой ногой в сапоге с наполовину оторванной подошвой невероятные кренделя в попытке хотя бы зацепиться носком за ступеньку. Попутчицы не могли ему помочь, но, к счастью, и не мешали лишь раздражающими при данных обстоятельствах советами да сетованиями.

Наконец-то попытки барона завершились успехом. Его нога не только попала на подножку, но и не сорвалась, когда карету в очередной раз тряхнуло, а болтавшегося снаружи пассажира сначала отбросило назад, затем – с удвоенной силой – кинуло вперед. На удивление ловко перебирая онемевшими ладонями по тонкому, скользкому краю, Штелер подобрался чуток ближе и, оттолкнувшись всем телом, совершил прыжок внутрь экипажа, в результате которого сам моррон оказался в ногах у одновременно вскрикнувших дам; к его ранениям добавился разбитый о днище нос; а несчастная дверца, послужившая опорой для толчка, треснула пополам и отвалилась.