В когтях у сказки

– Ха! Не просто голосистый дятел, а владелец здоровенной фирмы «Зонгроял», – зашипела горничная. – Он не только поет, но еще и с других мех состригает. У мужика миллиарды! Аглая – дочь бабы, у которой наикрутейший, огромный торговый комплекс. А у толстяка Алексея Васина мать балерина, которая вроде как в пятый раз за денежным мешком замужем. Не знаю, когда и где она танцевать успевает, но постоянно свадьбы играет, и всегда с набитыми валютой иностранцами. За границами законы на стороне разведенных женщин, так что у фифы чего только нет – дома в Швейцарии, магазины в Америке, бизнес в Германии. Все ей по брачным контрактам отошло. Сейчас развеселая лиса, кажется, в Монте-Карло ошивается. Алексея-то она в России бросила, он сынок от первого брака с обычным нашим бедным парнем, за которого красотка в молодости по глупости выскочила. А детки куколки делают… Да им стоит только домой позвонить и денег попросить! Отцу Юрки три миллиона отсчитать, как мне десять копеек нищему подать. Я Аглае тайком от дочки совершенно честно всю историю с шаговодителем объяснила, а девчонка в ответ: «Я переживаю за Варю, стараюсь, как могу, ей помочь, но с матерью говорить не стану». Я, наивная, спросила: «Она такая жадная? Пожалеет для близкой подруги дочери жалкие три миллиона?» Аглая нос вздернула: «Мне моральные принципы не позволяют к ней обратиться. Она сплавила меня сюда от новой семьи подальше, и я с ней дел иметь не желаю. Сама свои проблемы решаю». Стоит передо мной – в ушах серьги, на шее медальон, одета во все модное, пахнет духами… Знаю я, сколько семестр обучения в Доме здоровья стоит. Отличные принципы у девочки! Для Варюши ерунду у мамаши попросить не желает, а за чей счет здесь живет и свои проблемы решает? Не сама же она себе на шоколадное существование зарабатывает, маманька оплачивает счета. Я злая? Наглая? У всех деньги клянчу? Мне девочку из коляски поднять надо. Времени мало осталось, всего четыре месяца. Варюше пятнадцать в конце декабря стукнет, и все. Все! Спасибо вам, что Пинки за двадцатку купили. Знаете, сколько богатые детки пока собрали? Двести шестьдесят тысяч. Осталось всего ничего: два миллиона семьсот сорок кусков. И четыре месяца.

Галина всхлипнула, прикрыла рот ладонью и убежала. Я посмотрела ей вслед и достала сотовый, но не успела набрать номер.

– Вы должны мне помочь! – зашептал кто-то за плечом.

Глава 15

Я резко обернулась.

Передо мной стояла старуха, одетая в старое, но чистое платье.

– Что случилось, бабушка? – спросила я.

Она схватила меня цепкими пальцами за плечо.

– Бабушка? Да мне сорока нет. Ищу свою дочку, Алису Караваеву.

– Хотите пройти в Дом здоровья? – уточнила я. – Ваша девочка воспитанница интерната?

– Разве я похожа на женщину, которая своего ребенка в приют сдает? – печально спросила незнакомка.

– Нет, конечно, – поспешно ответила я.

– Алиса не пришла ночевать, – продолжала моя собеседница, – и я подумала, вдруг она в интернате? Девочка дружит с доченькой Ларкиных, прямо неразлейвода. Понимаете?

Я, не знавшая, кто такие Ларкины, на всякий случай кивнула.

– Меня Валентиной зовут, – представилась Караваева. – А вас?

– Виола, – ответила я.

– На одну букву у нас имена начинаются, – улыбнулась мать Алисы, – друзьями станем. Будете в Тамбовске, заходите. Живу на улице Приморской с детства, меня все знают. Спросите, где дом Караваевых, любой покажет. Просьба к вам: если увидите девочку-подростка, шестнадцать лет ей, худенькую, в синих брючках и футболке, скажите: «Алиса, тебя мама ищет».

– Обязательно, – кивнула я.

– Спасибо, – поблагодарила Валентина и пошла по тропинке к морю. Но сделав несколько шагов, обернулась. – Виола!

Я, успевшая двинуться в сторону коттеджа, тоже оглянулась.

– Я показалась вам странной? – улыбнулась Валентина. – Я не сумасшедшая, просто очень волнуюсь за Алису.

Произнеся последнюю фразу, Караваева продолжила путь, а я поспешила в номер, по дороге пытаясь соединиться с Дмитриевым. Но поговорить с приятелем не удалось, вежливый женский голос твердил:

– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, оставьте сообщение после короткого сигнала.

После пятой попытки я сдалась и, решив воспользоваться автоответчиком, заговорила в трубку:

– Степа, это Вилка. Не можем ли мы помочь девочке Варваре Звонковой? Ее мать Галина служит горничной в отеле, где я сейчас живу…

Изложив подробно ситуацию, я поднялась в номер, взяла деньги и направилась в бар. Но дорожка неожиданно привела меня не к кафе, а к дощатому сарайчику. Сначала я удивилась, а потом сообразила, что произошло: на развилке аллей надо было повернуть налево, а я пошла вправо. Нужно возвращаться.

Я сделала пару шагов, и тут сзади послышался скрип открываемой двери. А теперь спросите, почему я со скоростью испуганной белки метнулась в густые кусты на краю тропинки и затаилась? Я сама удивилась собственному поведению.

Из сарая вышел Роман, он говорил по телефону: