В когтях у сказки

– Трындычиха, – напомнила Марина Ивановна и улыбнулась. – Народ по всей стране начал активно рассматривать в соцсетях ваше фото, которое Надежда Малькова выставила, и вот результат. Кое-кто решил приехать, потому что мечтает с привидением встретиться. Поэтому у меня к вам просьба. Давайте сделаем… мм… небольшой такой… э… шутливый… ну… вроде как розыгрыш. Завтра в полдень сюда прилетает съемочная группа из Москвы, канал «Болтун-ТВ». У него тьма зрителей. Корреспондент хочет взять интервью у известной романистки, которая видела призрака.

– Никого я не видела, – возразила я.

Лаврова молитвенно сложила руки.

– Виола, дорогая, очень вас прошу, напридумывайте что-нибудь! Скажите например, что-то в таком духе: «Я ощутила могильный холод, услышала шорох, по моим ногам пролетел ветерок…» Помогите мне! Вы звезда, вас будут слушать, разинув рот. Сюда потянутся клиенты.

– Вроде гостиница создана только для богатых и знаменитых, – отбивалась я.

– Сейчас не до жиру, быть бы живу, – пригорюнилась хозяйка, – я отменяю фейсконтроль, приму каждого, кто готов заплатить. Пусть он беден как мышь, кредит на отдых взял, я ему кланяться буду. Только от вас зависит моя судьба. Помогите мне, и я вам тоже плечо подставлю, когда понадобится. Поверьте, Марина Лаврова надежный, верный друг.

– Ладно, – согласилась я. – Но не стану врать, что видела фантом, в самом деле опишу дрожь в спине, шевеление волос на макушке и еще что-нибудь вроде этого… Пойдет?

Собеседница вскочила и обняла меня.

– Вы гений! Сразу ухватили суть! Значит, завтра в одиннадцать утра.

– А что случилось с Леной Фокиной? От чего она умерла? Правда, что у нее аллергия на арахис? – спросила я.

– Да, – помрачнела Марина Ивановна, – именно так. Сначала Светлана Иосифовна, потом девочка, у обеих невосприятие орехов. Прямо чудовищное совпадение. Зачем они ели то, что им запрещено?

Я поежилась.

– Не обязательно лопать орехи, бывает, что арахисовое масло содержится в пирожных, печенье. Вы отцу ее сообщили?

– Лично с ним не беседовала, – поморщилась Лаврова, – с его управляющим общалась. Тот весьма равнодушно отреагировал: «Сообщите сумму, необходимую для транспортировки тела, вышлю ее незамедлительно. Хозяин вместе с семьей улетел отдыхать, связи с ним нет, если ваши люди не могут отправить тело, пришлю своих сотрудников».

– Бедная девочка, – пожалела я Фокину, – даже останки ее никому не нужны.

Марина Ивановна прикусила губу.

– Ребята, которые живут в Доме здоровья, эти БННД, порой сами виноваты в том, что от них отвернулись родные. Возьмем ту же Лену. На первый взгляд – сплошное несчастье. Мать умерла, отец женился на другой, у мачехи свой ребенок. Елена лишняя. Так?

Я кивнула.

Лаврова вытащила из кармана кофты махрушку и стянула волосы в хвост.

– Ирина Петровна, матушка Лены, в последний год жизни принимала наркотики, но врач выписывал ей их в малом количестве. А муж стал добывать для жены обезболивающие препараты незаконным путем, грубо говоря, покупал их у дилера, не мог смотреть, как супруга мучается. У Лены приближался день рождения, она созвала гостей, но отец запретил праздник, сказал: «Мама умирает, не до веселья сейчас». Дочка заплакала, стала просить, чтобы он все же разрешил собрать подруг. Она мечтала о подарках, о торте со свечками, о маме, которая именно сейчас собралась покинуть бренный мир, дочь не думала. Но отец остался непреклонен. Через три дня его задержали при покупке очередной партии наркотика. Бизнесмен объяснил полицейским, почему так поступает, и, возможно, в ход пошла некая сумма денег. Случившееся замяли. А следователь сказал Фокину: «На вас поступил донос, звонила девочка». И дал послушать запись телефонной беседы. Не успел Фокин одно предательство родного ребенка пережить, как к нему заявилась налоговая полиция. И что оказалось?

Рассказчица замолчала.

– Лена опять сдала папу? – предположила я.