В кольце смерти

– А вот это извольте сделать сами! – почти что взвизгнула Бояркина. – Вон же они у вас, мои документы! Паспорт и права. Я специально взяла и то и другое.

Секьюритишник поскрипел негромко зубами и уступил – снова взял паспорт Марины и сам стал заполнять бланк пропуска, медленно, нехотя, страдальчески кривясь.

Другой секьюритишник, с жвачкой под мочкой уха, проводил её, наконец, в гостиную. В то, что под мочкой уха можно хранить недожёванную жвачку, Марина никогда бы не поверила, если бы перемещение её изо рта за ухо не произошло прямо на её глазах.

В гостиной, ожидая Раевского, Бояркина немного успокоилась, возможно, благодаря ощущению властного уюта, которое вдруг появилось. Бояркина осмотрелась и нашла гостиную очень даже недурно обставленной. Основной цвет – тёмно-коричневый, подчёркнутый нежностью слоновой кости. Кроме того, много тёплых оттенков золота и апельсина.

Появившийся вскоре Раевский начал с извинений, что заставил себя ждать, но Бояркина не захотела его слушать.

– Это ерунда по сравнению с тем, что случилось, – заявила она.

– Да, – печально вздохнул Раевский. – Я всё ещё не могу опомниться. Ужас!

– А пора бы уже опомниться и начать действовать, – нравоучительно произнесла Бояркина.

– Что вы имеете в виду?

– Необходимо наказать убийц. Они должны понести наказание, которое заслужили.

– Но их надо найти ещё, – заметил Раевский. – И когда их найдут…

Бояркина не дала ему договорить.

– И что же будет, когда их найдут? – спросила она.

– Что? Ну, полагаю, их будут судить.

– А без суда никак нельзя? – криво усмехнулась Бояркина. Раевский снова не понял её.

– Что вы имеете в виду?

– Следствие, суд – это обязательно? – продолжала допытываться Марина.

– К чему вы клоните? – вопросом на вопрос ответил Раевский. Несколько слов в вопросе и – несколько модуляционных сдвигов в голосе.

Бояркина обвела Раевского оценивающим взглядом, после чего заговорила:

– Я хочу знать, как вы поступите, если я назову вам имя убийцы.

– Вам известно имя убийцы? – выгнул бровь Раевский.

– Ну так как?

– В таких случаях, Марина, как известно, полагается…

– Я знаю, что полагается! – перебила Бояркина. – Я хочу знать, вы сами сможете разобраться с этим вопросом?

– Если я вас правильно понял, вы хотите… – Раевский сделал паузу, чтобы подобрать подходящие слова. – Кстати, что вы желаете? Кофе, чай, коньяк или, может, виски?

– Да, именно это я и желаю, – подтвердила Бояркина. – Но не чай, кофе, коньяк и виски.

– Откуда же вам известны какие-то имена?

– Мне известно только одно имя. И кто ему помогал, я не знаю. Но это и не важно, так как его помощничек уже мёртв. А откуда известно – это неважно. Ну и как?

– Вы, Марина, мне сообщите, что там у вас, а мы будем решать, – сказал Раевский и пожал плечами.

– Приехали! – усмехнулась Бояркина. – С вами, гляжу, каши не сваришь.

– То, что вы предлагаете, Марина, к кулинарии не имеет никакого отношения. И почему вы не хотите обратиться в правоохранительные органы?

– У меня имеются на то личные причины.

– Вам обязательно надо, чтобы кровь и всё такое?

– А вам – многолетнее следствие и чёрт знает что в итоге?

– Да нет, но, сами понимаете… – Раевский не договорил, красноречиво замолчав.

Да, подумала Бояркина, слабачок этот Раевский. И что теперь делать? Просто назвать имя Подлесного? А он будет разбираться? Вместе с ментами? Да, пожалуй. И выйдут на неё. И последуют вопросы: что да где? И когда?

– Что ж, будем прощаться, – сказала Бояркина и поднялась с дивана.

– Вы передумали, Марина? – спросил Раевский, также поднимаясь.

– Я сразу сказала о своём условии.

– Но оно, сами понимаете… – Раевский развёл руки в стороны. – И нужна же доказательная база. А сбор доказательств – прерогатива…

– Это я слышала. – Бояркина повернулась, чтобы уйти.

– Но вы намекните хотя бы, кто это, по вашему мнению, – торопливо проговорил Раевский. – И вообще, о ком речь? О заказчике или исполнителе?

– Речь идёт о Дмитрии Подлесном. Заказчик и исполнитель в одном лице.

– А, вот вы о ком! – откликнулся Раевский. – Это я уже слышал. Было по телевизору. Но там же совершенно ничего не ясно. И есть ли доказательства – большой вопрос.

– Я – понимаете? – я говорю, что это он, – медленно проговорила Бояркина. – И не нужны доказательства, когда мне всё известно. И не нужны никакие его признания. Мотивы у него – личные. Понимаете?

17

– Может быть, по факсу отправить им приметы Бориса? Расписать всё подробнейшим образом. Или даже нарисовать попробовать его.

Лариса посмотрела на Дмитрия с усмешкой и посоветовала:

– Ты ещё фоторобот его сделай.

– Это было бы то, что надо, но где я его возьму? – не принял её иронии Подлесный.

– Изготовление фоторобота я могла бы организовать, но, мне кажется, ты его и так узнаешь при встрече.

– Я-то узнаю, понятно. А вот другие…

– О каких «других» ты говоришь? – продолжала иронизировать Лариса.

Дмитрий, начав раздражаться, буркнул:

– Разве не понятно?