В кольце

Там, на снегу, за углом магазина —
Нет, не довесок, кусок граммов сто.
Воет метелица невыносимо.
Хлеб на снегу, а не видит никто.

Хлеб на снегу! Так во сне лишь бывает —
Знаешь, монеты на каждом шагу.
Вот он! Перчатку в снегу забывая,
В руки взяла и с находкой бегу.

Хлеб на снегу! Прикоснулась губами.
Это не хлеб. Это камень,
Только осколок от кирпича…
Ветер, мороз… А слеза горяча!

Старая книга
Утром он выпил пустого чаю.
Руки согрел о горячий никель,
Слабость и голод превозмогая,
Вышел купить старую книгу.

Весь он сквозит иконой Рублёва.
Кажется, палка сильней человека.
Вот постоял на углу Садовой.
Вот у Фонтанки новая веха.

Вкопаны в снег, неподвижны трамваи.
Замерли стрелки часов на Думе.
Книгу купил. Раскрыл, замирая.
Не дочитал страницу и умер.

Мать

Мужчина вдруг на улице упал,
Раскрытым ртом ловя дыханье полдня.
Не собралась вокруг него толпа,
Никто не подбежал к нему, не поднял.

Кто мог бы это сделать — все в цехах,
А кто на улице, сам еле ползает.
Лежит упавший. Слёзы на глазах,
Зовёт срывающимся тонким голосом.

И женщина, с ребёнком на руках,
Остановилась и присела возле.
В ней тоже ни кровинки. На висках
Седые пряди, и ресницы смёрзлись.

Привычным жестом обнажила грудь
И губы умиравшего прижала
К соску упругому. Дала глотнуть…
А рядом, в голубое одеяло

Завёрнутый, как в кокон, на снегу
Ребёнок ждал. Он долю отдал брату.
Забыть я этой встречи не могу…
О, женщина, гражданка Ленинграда!

Чашка

Тишина стояла бы над городом,
Да в порту зенитки очень громки.
Из детсада в чашечке фарфоровой
Мальчик нёс сметану для сестрёнки.

Целых двести граммов! Это здорово
Мама и ему даст половину.
А в дороге он её не пробовал,
Даже варежку с руки не скинул.

Поскользнулся тут, в подъезде. Господи!
Чашка оземь, сразу раскололась.
И сметаны он наелся досыта,
Ползая по каменному полу.

А потом заплакал вдруг и выбежал.
Нет, домой нельзя ему вернуться!
… Мама и сестрёнка — обе выжили,
И осталось голубое блюдце…

Ленинградская сюита

День

О дворцы голубого стекла!
Сноп сиянья над белой Невою!
Струйка дыма, сверкая, ушла
В это небо, до слез голубое.
Под чехлом золотая стрела,
Ты осталась для нас золотою…

А над площадью ангел простер
Крес возмездья… О петли тропинок!
Крестный путь наш… Двоится линкор,
Он, как в зеркало, в лед опрокинут.
И стоит златоглавый собор,
Невидимку на купол надвинув.

Гул моторов. Четыре крыла.
Звезды. Свастика. Бой и погоня.
Я из проруби воду несла,
То и дело дыша на ладони…
Ты не знал, как вода тяжела,
Если краны не действуют в доме?

Вечер