В кольце

Был день наш ярок и высок,
Прозрачен летний зной.
Я из сосны варила сок
Для девочки больной.

О счастье хрупкое моё,
Дыши и оживай!
Густое хвойное питьё —
Целебный крепкий чай.

Обстрела не было в тот день,
А царство тишины.
Цвела душистая сирень,
Как в первый день войны.

Кони Клодта («На тревожном небосклоне…»)

На тревожном небосклоне
Липы светлые в цвету.
Где ж теперь вы, наши кони,
Кони Клодта на мосту?

Помню, блеск живой и влажный,
Кожи трепет огневой…
Где вы, четверо отважных, —
Не укрыты ль под землёй?

Или там, в палящем пепле,
Заметая смелый след,
Гривы бронзовые треплет
Вихрь сражений и побед?

Не в рядах ли наших танков
Сказочный ваятель Клодт
Вас от берегов Фонтанки
Рейн форсировать пошлёт?

Но бессмертно совершенство —
В том, задуманном году
На гранитный постамент свой
Снова статуи взойдут.

И к узорчатой ограде
На заре счастливых дней
Я опять приду погладить
Наших трепетных коней.

Огородницы

К нам капуста забежала в сад —
Вон, стоит на толстой крепкой ножке.
Франтоватый, завитой салат
В пары встал вдоль солнечной дорожки.

Лук зелёный тянется стрелой,
Налилась, как яблоко, редиска,
И укроп над репкой молодой
Раскрывает зонтик золотистый.

Усиками шевелит горох,
Он всё тот же, как бывало в детстве.
Вот наш ленинградский огород,
А Нева и сфинксы — по соседству.

Отпускник, весёлый лейтенант,
Выйдя на трамвайную площадку,
Улыбнётся и помашет нам —
Мы в саду работаем так жадно.

Если же он спрыгнет на ходу,
Не дождавшись близкой остановки.
Я ему на грядке той найду
Самую хорошую морковку.

Он морковку с хрустом погрызёт
И расскажет после, там, на фронте:
— Ленинградки наши огород
Посадили у Невы, напротив!

Осень

Дочери

На цыпочки кленовый лист
Привстал и кружится,
И звёзды хрупкие зажглись
На белой лужице.

От пушек, стонущих порой,
Наш дом качается,
Но как всегда твоей игрой
Мой день кончается.

Из окон тихо пролилась
Соната Лунная…
И Левитан прочёл приказ
Войскам Федюнинским.

На балконе