В колыбели с голодной крысой

Она покраснела и приподнялась с кресла, но затем снова села.

- На самом деле я их не осуждаю, - сказала она. - Если кто и напрашивается, чтобы его побили, так это ты. Я закрыл глаза.

- Почему ты не уходишь?

- Я пришла сюда по просьбе отца, - сказала она. - Он прислал тебе послание.

Я не открывал глаз. Я ненавидел этих людей, всех до одного. Даже Чарлза Гамильтона, из-за письма которого я очутился здесь, ведь он оказался дешевым донжуаном, если судить по словам его жены и капитана Уиллика. А миссис Гамильтон оказалась слабоумной напуганной дурой. Капитан Уиллик и его молодчики, Леонард Флейш со своей дочкой - что за подлая коллекция обманщиков! Мне от Сондры Флейш нужно было только одно - чтобы она ушла. Я не открывал глаз и ждал, когда она уйдет.

Но она не ушла. А напротив, заговорила:

- Мой отец хочет, чтобы ты знал, что он не приказывал тебя бить и не потворствовал этому. Через некоторое время после твоего ухода позвонил Джерри Моска, он искал тебя, и мы сказали, что ты у нас был. Он взял тех двух с собой и поехал к тебе по собственной инициативе. Он не выполнял ничьих приказов. Мой отец очень рассердился, и капитан Уиллик тоже.

- И было бы хорошо, чтобы я обо всем забыл к тому времени, когда снова вернусь в колледж. Не так ли?

- Мне все равно, - сказала она. - Я же сказала, что меня послал отец. И я хочу тебе сказать еще кое-что. Вчера, когда вас арестовывали, в "линкольне" был не отец, а я. Мне хотелось посмотреть, как выглядят крепкие парни из профсоюза. Ты не показался мне таким уж крепким.

При этих словах я открыл глаза и посмотрел на нее. Она старалась изображать презрение, но ей это не удавалось. Наверное, впервые в жизни она испытала потрясение.

- Я не крепкий парень и никогда этого не утверждал.

- Почему ты не убрался отсюда? - спросила она, как будто ей было важно это знать. - Почему бы тебе не упаковать вещи и не уехать? Здесь ты только нарываешься на неприятности.

- Из того, что ты написала в газете, следует, что я как раз не должен пытаться уехать из города. Она нетерпеливо тряхнула головой:

- Это не имеет значения. Если ты хочешь, то можешь ехать. Я полагаю, капитан Уиллик стыдится того, что с тобой произошло. Я знаю, что мой отец тоже.

- А ты?

- Я не знаю, - сказала она, по-видимому впервые покривив душой. - Ты только и знаешь, что злить меня, по не думаю, что ты и правда такой вредный. Наверное, у тебя просто не выдерживаю г нервы - Разумеется.

- Почему тогда ты не уезжаешь? Так было бы лучше для тебя, Пол.

- А как насчет Уолтера?

- Кого? А, этого, другого.

- Да, другого.

- Как насчет него? Он может сам о себе позаботиться.

- Он мой друг.

Она покачала головой:

- Ты находишь себе странных друзей.

- Не тебе об этом судить.

- Хорошо, Стендиш, - сказала она, снова ощетинившись. - Давай кое-что выясним. Дело в том, что я должна делать свою работу. Что, если бы я пришла к тебе и сказала: "Послушай, братишка, я член лояльной оппозиции, и я хочу написать о тебе порочащую статью. Дай мне что-нибудь, что бы я смогла процитировать, ладно?" Что было бы, если бы я сказала тебе что-нибудь в этом духе?

- Зачем тебе вообще писать порочащие статьи?

- Это моя работа.

- Хорошенькая работа!

- Говори, говори. А как насчет людей, с которыми ты работаешь?

- Не верь всему, что прочитал твой отец. Она начала что-то говорить, потом передумала и сказала:

- Тебе и в самом деле кажется, что ты безупречен?

- Это преувеличение. Но я не вижу себя пишущим порочащие статейки, если ты это имеешь в виду.

- Ты бы прекрасно опорочил моего отца вместе с его служащим, не так ли?

- Только правдой.

- Тебе бы не удалось много сказать, не так ли?

- Что это должно означать?

- Это должно означать, что ты вообразил себя поборником правды, сэр Галахад.

- Ты ничего не поняла. Мы сюда приехали не для того, чтобы объявлять войну. Мы получили письмо. Некоторые рабочие хотят организовать здесь местное отделение профсоюза АСИТПКР, и мы приехали, чтобы изучить положение на месте. Если большинство пожелает открыть местное отделение, прекрасно. Но если большинство предпочтет оставаться в профсоюзе компании, это тоже прекрасно.

- А большинство всегда право.

- Разве это не так?

- Ты просто дебил! - Она вскочила с места. - Почему я о тебе беспокоюсь? Я сказала то, что просил передать тебе мой отец, вот и все. Он не приказывал тебя избивать и не желал этого. И если у тебя осталось хоть немного здравого смысла, ты уберешься отсюда. Но он отсутствует у тебя, не так ли? Дебил, добавила она сердито.

Подошла к двери и открыла ее, затем оглянулась на меня:

- Говори что хочешь доктору Ридмену, - сказала она. - Для меня это не имеет значения. Если я и пытаюсь тебе помочь, то не потому, что испугалась того, что ты можешь обо мне наговорить.

- Тогда почему же?

- Потому что ты дебил, вот почему. Потому что всем жаль молокососов. - И она со злостью захлопнула за собой дверь.