В конце вечности

Перевернув повозки, враги, укрывшись за ними и оперев на борта взведенные орудия смерти, дал залп. Десятки острых болтов со свистом прошили воздух, подло пронзая спины отважных кавалеристов. Некоторые из снарядов попали в лошадей. Некоторые из раненых коней рухнули на всем скаку, переворачиваясь вместе с всадниками, другие же испуганно понесли от боли, отчаянно пытаясь сбросить седока. Гвардейцы которым посчастливилось остаться невредимыми после залпа арбалетчиков, мгновенно осознав суть произошедшего, развернули свою атаку вспять, дабы не дать возможность арбалетчикам перезарядиться. Однако те и не думали перезаряжать свои орудия. Укрывшись за телегами, они дождались, когда с противоположной стороны ристалища, произведут залп укрывшиеся за деревьями товарищи, а затем живой стеной, встретили остатки некогда грозной силы частоколом копий…

Крики, стоны, ржание лошадей и лязганье оружия, наводнили поле бойни. Алекс, пришел в себя с тупой болью, разливающейся по всему телу. Во рту был сгусток свежей крови. Дышать было тяжело, и при каждом его вдохе, раздавался мерзкий свист. Он не сразу понял, что же произошло. Его скосило первым же залпом, и свалившись с коня, он ударился головой и отключился. Сейчас, придя в сознание посреди этой трагической действительности, он отказывался верить, что это происходит с ним. Многообещающая карательная операция обернулась таким оглушительным провалом, что звон от его нестерпимого гула парализовал его воспаленный горечью рассудок. Ему хотелось умереть. Каждая секунда сейчас, наполняла его честолюбивую душу несмываемой грязью громогласного позора. Однако сейчас он бы не смог даже покончить с собой, так как руки его совершенно не слушались, протянувшись вдоль тела безвольными плетями.

Когда звуки непродолжительного сражения затихли, Алекс неожиданно услышал знакомый хриплый смех, и почувствовал, как что- то сдвинуло его с места. Измождено подняв окровавленное лицо, он увидел то самое горбатое существо с пепелища, с ярко желтыми пятаками глаз, злорадно обнажающее в подобии улыбки, кривые коричневые зубы. Уродец с удивительной для его комплекции легкостью волочил его к запряженной лошадьми повозке. Все было кончено…

Опираясь на меч, Бёртвин сидел в плетеном кресле и смотрел на стреляющие в камине поленья. Взгляд его был настолько пронзительным, что казалось в танце огня, он видел то, что другим было не под силу. В дубовую дверь его покоев постучали.

–Войдите! – Не отрывая своего немигающего взгляда от огня, скомандовал он.

Дверь тихо отворилась, и на пороге появился гонец.

–Господин. Вернулась вторая лошадь без всадника.

–Бёртвин поднялся, и пихнув ногой, кресло двинулся к двери. Гонец, отстранившись, пропустил генерала и затворил за ним дверь.

Выйдя во двор, Бёртвин растер ладонью уставшее лицо и двинулся к главным воротам, где конюхи уже снимали седло с вернувшегося коня. Растолкав столпившихся зевак, он приблизился к лошади, и едва дрожащей ладонью провел по ее шелковистой черной гриве. Перед ним без сомнения стоял конь его сына. Когда-то он сам подарил его Алексу. За невероятную быстроту , Алекс назвал его «Ветер». А в это утро, по иронии судьбы, «Ветер» принес от хозяина недобрые известия. Бёртвин с каменным выражением лица поднял свой единственный глаз к небу, где над замком оглушительно каркая, кружили стаи ворон.

–Лекаря!!! – Неожиданно раздался голос с внешней стороны ворот. – Лекаря сюда, срочно!!!

–Бёртвин стремительно зашагал навстречу воротам. Выйдя к дороге, ведущей из замка к внешним угодьям, он увидел очередного вернувшегося коня, и несколько солдат, освобождавших из стремени, запутавшуюся ногу всадника. Поравнявшись с солдатами, он растолкал их и осмотрел раненого всадника. На голове кавалериста был помятый металлический шлем, туго застегнутый на шее. Лошадь долго тащила своего хозяина за собой по земле, и шлем спас несчастного от гибели. Лицо его было полностью залито кровью, и потому опознать генералу раненого было затруднительно, однако характерные скрученные усы выдали в нем Марка.

–Что вы уставились! Живо тащите его в лазарет!– Прикрикнул на солдат Бертвин, и хмуро направился к замку, где в тронном зале, его уже ждал для неприятного разговора король.

Войдя в полумрак каменного зала, генерал, не поднимая головы, приблизился к королю, задумчиво смотрящего на портрет своего предка, украшающего одну из стен. Встав перед королем на колено, он в молчании склонил голову, обнажив перед ним, словно перед палачом, свою крепкую загорелую шею.

–Поднимись! Не устраивай этот цирк! – Буркнул на своего генерала Демид.

Бёртвин поднялся и поправив воротник, угрюмо взглянул в лицо короля.

– Сначала эта история с данью, теперь провал операции, какого черта происходит Бёртвин?! Это были мои лучшие люди! Они не вернулись!

– С ними не вернулся и мой сын! – Взорвавшись на мгновение, и тут же подавив в себе эмоции, огрызнулся генерал.