В конце вечности

Когда группа въехала за ворота, в нос им ударил едкий трупный запах. Поражённые лихорадкой солдаты Валофара умирали так часто, что тела попросту не успевали хоронить, отчего запах гниющей плоти разносился по округе на сотни метров. Девушку и кавалеристов разместили в гостевом доме у главных ворот. К дому сразу же подтянулись солдаты из гарнизона. Спешившись, Бёртвин и Марк, пройдя сквозь недовольно расступившуюся стражу, не спеша поднялись по широкой лестнице на второй этаж, где у высоких окованных дверей их обыскали и, забрав оружие, впустили внутрь. В просторном зале горели благовония. Запах тлеющей смолы заглушал трупные зловония, но атмосфера была всё равно удушливой. В конце зала за широким столом сидел Валофар, держащий в руке открытую бутыль с вином.

Встретившись глазами, Бёртвин и Валофар какое-то время испытывающе смотрели друг на друга, после чего Валофар улыбнулся и протянул в сторону генерала бутыль.

— Что же застыли как вкопанные?! Смелее! Проходите! Быть может, вина? — взяв со стола кубок, обратился он к Бёртвину.

— Нет, благодарю, — вежливо отказался генерал.

— А ты тот ещё сукин сын, Бёртвин! — наливая в кубок вино, произнёс Валофар. — Знаешь ведь, как вести дела. В прошлый раз ты предложил своё состояние в обмен на сына, и я отказал. Моя империя держится на страхе, Бёртвин. Деньги — это ваше мерило, — отрезая кусок мяса, добавил он. — Так ты всё же изворотливый лис, нашёл, как получить своё.

— Я рад, что мы нашли понимание, — произнёс Бёртвин, не сводя с Валофара сверлящего взгляда.

— Вот только мне невдомёк, генерал, ты и впрямь считаешь, что у твоих людей хватит духа убить ни в чём неповинную хрупкую женщину, если я вдруг не сдержу слово? — посмотрев на Марка, спросил он.

— Мои люди выполнят приказ. Можешь не сомневаться. Если она тебе так нужна, выполни свою часть сделки, и закончим с этим.

— Бёртвин, тупой ты солдафон, — вдруг рассмеялся Валофар. — Если бы ты только знал, как глупо ты выглядишь. Я давно отпустил твоего сына, мне плевать на него. Он сам остаётся здесь. Вернуться для него позор. Но и мне служить он не желает, вредит, гадёныш, по мере сил. Пришлось его запереть ненадолго в башне. Так сказать, для отрезвления рассудка. Забирай его ко всем чертям, и пусть он будет твоей позорной обузой до конца дней. Забирай и проваливайте. Вас не будут преследовать, даю слово, — вскинув руку, произнёс Валофар.

— Приведи девочку, — покосившись на Марка, произнёс Бёртвин. Марк кивнул и захромал к двери.

Несколько охранников Валофара, переминавшихся у двери, пропустили кавалериста и, сложив на груди руки, уставились на Бёртвина. Окинув их взглядом, генерал не спеша приблизился к большой картине, висящей на закопчённом гобелене. На омерзительном полотне изображалось насилие над женщиной.

— Не знаю, кто написал её, — с выражением гурмана на лице, вскидывая кубок и опершись на спинку стула, сказал Валофар. — Но мне она нравится. Есть в подобных сюжетах что-то древнее и величественное. Превосходство силы над слабостью, порока над непорочностью… В этом сокрыт величайший контраст. Ты не находишь, Бёртвин? — восхищённо глядя на полотно, спросил он.

Бёртвин промолчал и лишь брезгливо отвёл глаза от картины. Пройдя мимо стола, генерал взял с него чашу с вином и, заглянув внутрь, покачал в ней рубиновый напиток. Двое охранников, стоявших у двери, не сводили с Бёртвина глаз.

— Всё-таки решил отметить успешные переговоры? — с ухмылкой спросил Валофар.

— Едва ли, — не взглянув на Валофара, ответил генерал. — Скорее сдобрить гнетущее общество.

— Вот как, — глядя ему в спину, произнёс Валофар.

Шаркая сапогами и заложив за спину руку, генерал с чашей вина приблизился к очередной картине, висевшей у самого входа. Бёртвин внимательно осмотрел полотно, а затем перевёл взгляд на охранника, нагло на него пялящегося.

Единственный глаз Бёртвина с ироничной усмешкой скользнул по засаленным и неопрятным сапогам стражника. На мгновение в воздухе повисла презрительная пауза. Охранник, не сводивший с генерала глаз, недовольно посмотрел на свои сапоги. В это мгновение Бёртвин резким движением плеснул вино стражнику в лицо. Вскинув руки, задохнувшийся от неожиданности военный потянулся к ножнам, но те уже были пустыми. Опередивший его Бёртвин, вооружённый клинком врага, отскочил назад и мгновенно рассёк стражнику шею. Убитый повалился на пол. Второй стражник, вооружённый топором с длинной рукоятью, бросился на генерала, но, промахнувшись, вонзил топор в стену, после чего рухнул на мраморный пол обезглавленным. Молниеносно вырвав из стены топор, Бёртвин подскочил к двери и водрузил его на место засова. С обратной стороны двери загрохотали удары выбивающих её солдат.

Растерянный Валофар попятился и обнажил меч. Бёртвин, утерев с лица брызги крови, решительно двинулся на врага.

— Ловко! Ловко! — покачивая головой, произнёс Валофар. — Не у тех я учился вероломству.

— Тебе стоило отнестись с большим уважением и утроить охрану, — пинком опрокинув стол, сказал Бёртвин.