В конце времен

— Пошли отсюда! — сказал советник. — Эти идиоты даже не подумали о том, что мы можем выбраться с другой стороны!

Еще-одна горящая стрела пронзила дверцу: кто-то из войска быстро пришел в себя. Ларриан вздрогнул и, разозлившись, швырнул в окно и дверцу и стрелу.

— Хорошего помаленьку! — сказал Кащей, закрывая за собой дверь.

Дом быстро загорелся и теперь полыхал пока еще небольшими очагами, медленно, но уверенно расползающимися по стенам, полам и потолкам. Стены из сухой древесины быстро занялись, и ничто не могло помешать молодому пламени разрастаться и набирать мощь.

Советник забежал в комнату с противоположной стороны и застыл у окна, не зная, что делать дальше. Кащей и Доминик остановились рядом.

Метрах в десяти от дома росла одинокая березка, и дотянуться до нее не представлялось возможным. Первый порыв сбежать из здания оказался хорошим, но невыполнимым: с тем же успехом можно было попросту выпрыгнуть из окна, надеясь на то, что удастся притормозить в воздухе перед самым приземлением.

— Что дальше? — поинтересовался царевич. — Прыгаем и убиваемся или остаемся и тоже убиваемся?

— Что тебе больше всего по вкусу? — спросил Кащей, выхватывая меч-кладенец. — А то у меня есть еще один вариант!

Царевич отскочил в сторону.

— Змейго! — воскликнул он, вытянув перед собой руки и замахав ладонями. — Я не это имел в виду, не надо меня убивать!

— Ты о чем? — не понял Кащей. — Что-то тебя не на те мысли потянуло. Думай о жизни, а не о смерти!

— Обычно я не задаю глупых вопросов, но что ты хочешь сделать? — Ларриан тоже решил, что прыгать он всё-таки не будет, что бы ни случилось. В крайнем случае, задохнуться в дыму, но не прыгать. Вот если бы с этой стороны был бассейн, как во дворце, то царевич давно бы выпрыгнул первым, а он прыгнул бы вторым. Доминик обожал прыгать с балкона в глубокий бассейн каждое утро, пока царь не проснулся: увидел бы, как его тогда еще малолетний сын прыгает с десятиметровой высоты — давно бы инфаркт заработал. — Рубить под собой бревна и так спускаться?

— Ларриан, ты перенервничал, — Кащей вырезал мечом дыру в полу. Доски упали и рассыпались, а по краям дыры заплясали языки пламени. Повалил серый дым: на втором этаже горел потолок.

— Выхода нет! — сказал Кащей, расширяя дыру, чтобы огоньки не перекинулись на одежду. Если плащ загорится — что вряд ли, конечно, но не исключено, — то хранившиеся в карманных подпространствах бесчисленные вещи вывалятся на пол, и здание окажется битком набито всякой всячиной, взрывоопасной в том числе. Он поблагодарил Бога, что когда-то не решился запрятать в кармашек межконтинентальную ракету «Витязь» с ядерными боеголовками вместе с перевозившим ее «Ураганом» — в подпространстве они поместились бы без проблем, но в случае чего его плащ мог превратиться в эпицентр ядерного взрыва, и тогда мало не покажется никому. Многим вообще ничего не покажется, потому что они просто не успеют ничего понять и отреагировать, как превратятся в радиоактивный пепел. Но всё-таки было бы неплохо иметь в кармане хотя бы зенитную установку «Град-2200», стрелявшую управляемыми сгустками плазмы, в просторечии именуемыми шаровыми молниями, и внушающую ужас разрушительной силой. Жаль, раньше не было в ней необходимости: заклинания показывали не менее впечатляющие результаты, а теперь поздно фантазировать и мечтать на эту тему.

Он спустился последним. Советник уже с нетерпением ждал, когда он прорежет дыру на первый этаж. Царевич пытался прорезать дыру своим мечом, быстро теряющим привлекательность в его глазах. Меч, которым он гордился и который достался ему с большим трудом после нескольких лет упорных тренировок, не мог за один раз пробить пятнадцатисантиметровую толщу полов, как это сделал меч-кладенец.

Кащей не заставил себя долго ждать.

— Хороший меч! — похвалил он оружие царевича. — Не порти его рубкой полов, он не для того создан.

— Но твой меч, он режет доски как масло!

— Еще бы! — с гордостью за создателей кладенца ответил Кащей. — Он и камень режет так, что тебе и не снилось! Это редкий меч, таких сейчас не сделают. Отодвинься к стене, а то задену ненароком.

Прыгать на первый этаж оказалось куда легче, чем с третьего на второй, а перебираться через окно на улицу — и подавно. Ларриан перемахнул через подоконник так, что даже Кащею стало завидно, не говоря уже о царевиче.

Огонь распространялся по дому со скоростью эпидемии чумы, чему сильно помогал ветер, и из окон третьего этажа вырвались длинные языки пламени, жадно лизавшие стены. Дым поднимался к небесам, а в небесах летали выжившие коршуны.

Троица бросилась к лесу, надеясь затеряться среди деревьев. Кащей подумал, что история имеет привычку повторяться, но теперь виновником торжества стал не только царевич, а вместо разбойников их преследуют объединенные силы всадников, коршунов и злых до чертиков собак. Те, что выжили, были вне себя от страха, злости и смятения и не могли определить, какое чувство в них сильнее.