В координатах мифа

Молния, – ты, а не я, нарушаешь запреты.
Ты на секунду смыкаешь ненужное с нужным,
То, что пока еще сухо, светло и согрето,
С тем, что ушло побежденным, нагим, безоружным.

Через непрошибаемую атмосферу,

Строгую и серьезную, как Мельпомена,
Ты отменяешь долги, разрываешь оферту,
Меткая, как предательство и как измена.

Слушай, подруга, я вовсе чудить не пытаюсь.

Душно. В траве притаились цикады.
Я – травоядный, я только травою питаюсь.
Можно разок разрядить мне свои киловатты?

После меня все останется так же, как прежде,

Непрошибаемо, правильно и безнадежно.
Пленные выйдут с оружием в новой одежде,
И распластается морось в темнице таежной.

Молния, – я, а не ты, не хочу нарушений.

Дуги смыканий мечу в недоступных широтах,
Где ни припомнить, ни выдумать бед и крушений,
Только таблички висят на дверях и воротах.

День бухгалтера

Сегодня – лучший день в году,
Когда бухгалтер в доску пьяный
Рифмует цифры на ходу
И ждет, пока я подойду,
И не уходит, окаянный.

Ничто не может быть светлей,

Чем мысли у двери главбуха:
Семнадцать тысяч пять рублей —
Билет туда, где потеплей,
Где пирамиды тополей…
А в мире голод и разруха.

Я ехал на перекладных,

Свою осанку искривляя.
А он все съел из накладных,
И грантов ждет очередных
Он от меня, от негодяя.

Я смету с ходу напишу,

И договор с обоснованьем,
И перед ним еще спляшу!
Но что я не переношу —
Их размноженье почкованьем.

Как государству Ватикан

Не задает никто вопросов,
Так на бухгалтера декан
На помощь нашим матюкам
Не бросит полк единороссов.

Но есть один лишь день в году,

Когда ликует справедливость!
Ему все дарят ерунду,
Имея, как всегда, в виду
Его, его неприхотливость.

Имя дочери

В кроватку мир глядит через окно.
А за окном – кружат над парком птицы.
Так имя дочери какое-то одно
Услышать бы. Ведь кто-то обратится.

Ведь кто-то принесет его с полей

И выкрикнет раскатисто и громко.
И долго будет в воздухе аллей
Звенеть оно. И повторяться робко.

Ведь кто-то обязательно весной

Приносит исключительно на крыльях
Все то, что пишут с буквы прописной,
Царапают на кафелях, акрилах.

Мы им насыплем хлеба и пшена.

Пусть птицы принесут нам это слово,
Которое б узнала тишина,
Но распознать затишье не смогло бы.

Когда-нибудь листвой зашелестят

Ветра полей и парка городского.
И паспорта заменят, и сместят
Начальников собеса и месткома.

Так в самые глухие времена

Что делают мыслители ночами?
Придумывают детям имена,
Чтоб дети им на имя отвечали.

«Снегопад, снегопад, снегопад…»