В краю солнца

Однако мы поднатужились еще раз, подняли целый фонтан брызг, и каким-то чудом дельфин оказался на каяке. Один из спасателей набросил ему на голову одеяло, и в глазах животного промелькнуло удивление. Обезьяны хрипло заулюлюкали, словно прочищая горло.

Мы медленно направляли каяк в дальний конец лагуны. Дельфин лежал спокойно и неподвижно, будто понимал, что мы пытаемся ему помочь, и не хотел нам мешать. Откуда-то сверху раздались аплодисменты.

На скале высоко над нами сидел Ник. Он с улыбкой поднес к лицу фотоаппарат и нажал на спуск. На нем была все та же рубашка поло и шорты цвета хаки, слишком плотные для такой жары. Но Ника это мало беспокоило: он все равно собирался возвращаться домой.

– Везучая рыба! – крикнул Ник.

Лицо Рори исказилось от ярости.

– Это не рыба! – прошипел он, стараясь не повышать голоса. – Это морское млекопитающее!

Ник согласно кивнул:

– Тогда везучее морское млекопитающее. Знаете, сколько они на него пялились, прежде чем появились вы?

Он сказал еще что-то, но мы не расслышали. Мы приблизились к отвесной каменной стене, которая окружала лагуну, и неожиданно перед нами открылся вход в полуподводную пещеру. Кто-то из спасателей посветил вверх фонарем, и мы увидели, что свод пещеры облеплен летучими мышами. Их были тысячи – так много, что, казалось, весь потолок сделан из летучих мышей.

– Крыланы, – произнес Рори. – Здорово!

Один из спасателей приложил палец к губам. Рори кивнул и улыбнулся.

– Понимаю, – прошептал он. – Рот лучше не открывать, чтобы не прилетела какашка.

Я тихо выругался и всю остальную дорогу держал рот на замке.

Глубоко осевший под грузом пассажира каяк медленно продвигался вперед. Над головой у нас возились летучие мыши, издавая сухой, безжизненный шорох, похожий на шуршание палой листвы.

Впереди возник полукруг света, и внезапно мы очутились снаружи. На мгновение мы зажмурились, ослепленные после темноты пещеры. Спасатели собрались у кормы каяка и накренили его вперед, подбадривая афалину криками. Я едва успел оттащить сына в сторону, прежде чем она с плеском соскользнула в море. Афалина вспыхнула на солнце серебром, словно подводная молния, и исчезла.

Выпрямившись в воде и перебирая ногами, Рори смотрел на пустынную гладь океана. Спасатели тем временем завели каяк обратно в пещеру. Их веселый смех отдавался от каменного свода, пока не стих в отдалении.

Рори пристально вглядывался в даль, но смотреть, разумеется, было уже не на что.

– Папа, давай вернемся сюда завтра, – предложил он.

– Завтра мне надо работать. Прости.

Тем же вечером мы с Ником сидели на пляже Най-Янг. У самой воды дети играли с собакой, а мы любовались закатом, который расписывал небо огненными красками.

У нас за спиной Тесс объясняла молодой сотруднице какой-то гуманитарной организации, что за воду платить не нужно.

Палатка Тесс работала уже целую неделю. Я укрепил и расширил навес, так что под ним стало просторнее и прохладнее. На берегу я нашел стол для пинг-понга, и теперь он служил чем-то вроде барной стойки.

Я посмотрел на Тесс. Она улыбнулась и показала мне два больших пальца, прежде чем содрать целлофан с очередной упаковки. Хотя воды оставалось еще довольно много, спрос почти сошел на нет. Жизнь вернулась в нормальное русло уже через несколько дней. С водой, едой и электричеством перебоев больше не возникало. Теперь пора было отстраиваться.

К нам подошли Рори с Кивой. Между ними, повизгивая, подпрыгивал Мистер.

– А что случилось с вашей девушкой? – спросила Кива. – Мы видели ее по телевизору – очень красивая.

– Она уехала домой, – с улыбкой ответил Ник.

– Не хотите помочь мне искать индийских афалин? – спросил Рори. – Папа не может – ему нужно работать.

– Я завтра возвращаюсь домой. Мне тоже нужно работать.

– Вам нравится наша барная стойка? – спросила Кива.

– Отличная стойка, – улыбнулся Ник.

– И очень длинная, – добавила Кива. – Вообще-то это стол для пинг-понга, который папа нашел для мамы.

Ник рассмеялся:

– Длинному бару – длинная стойка!

Длинный бар, подумал я и улыбнулся.

Хорошее название. Тесс понравится.

Рори с Кивой не спеша направились к палатке, чтобы помочь матери. Ник погрузил пальцы босых ног в мягкий золотисто-белый песок Най-Янга и вздохнул. Расставаться с пляжем было нелегко.

– Итак, ты напишешь о дельфине статью? – спросил я.

Он кивнул.

– У журналистов есть поговорка: «Чем больше крови, тем выше рейтинг». Другими словами, больше всего на свете человек любит послушать про чужое несчастье. Но это неправда.

Он поднял на меня глаза.

– Больше всего люди любят истории, которые вселяют надежду. История дельфина как раз из таких.

Почти стемнело. Только у самого горизонта небо было покрыто тускнеющими красно-золотыми мазками.

– Чемодан уже собрал? – спросил я.

Ник кивнул. Он улетал следующим утром.

– В этом месте можно собрать тысячи разных историй, но прошло слишком много времени, и чудесных случаев спасения больше не будет… С тобой все в порядке?

Я думал о норвежском мальчике по имени Уле. Нашелся ли он? Этого я никогда не узнаю.

– Все хорошо. Значит, редактор хочет, чтобы ты вернулся?