– Сколько нас будет? – спросил Муса.
– Ты все увидишь. Извини, но я никому не доверяю и придерживаюсь тактики Басаева.
– Когда выступаем? – хмуро поинтересовался Муса.
– Будь готов постоянно! – ушел Ваха от прямого ответа.
– Скажи Вахе, что я сяду в автобус Саратов – Пенза, – проговорила Манана.
– Тебе так хочется умереть? – усмехнулся Подрывник.
– А что меня ждет дальше? – вздохнула она. – Я уже полгода тут и постоянно боюсь, что меня задержат. Тюрьма? – Она передернула плечами. – Идти вместе с вами в Ичкерию? Я не чистокровная чеченка. И если по правде, у меня нет ни малейшего желания скрываться в горах и быть волчицей. Я лучше покончу со всеми страхами разом, взорвав пояс шахида. Я ушла с вами из-за гибели моей мамы и брата. До сих пор не могу забыть раздавленное гусеницами танка тело мамы. И никогда не забуду. Я убивала. Убила девять российских солдат, трех офицеров, но покоя так и не обрела. Поэтому с радостью приняла приказ о выезде в Саратов.
– У тебя будет шанс взорвать себя, – сказал Подрывник. – Мне нравится, что ты говоришь честно. Сейчас мало тех, кто идет на гибель сознательно. Эти две, – он кивнул на дверь, – просто сумасшедшие, мало что понимающие гяурки, которые находятся под постоянным воздействием наркотиков. И их придется, предварительно обколов, посадить в автобусы. А взрывчатку в определенное время приведет в действие часовой механизм. Мы тогда будем выезжать из города. Надеюсь, Ваха рассчитал все правильно и мы сумеем проскользнуть. После того как с Алиханом и воинами будет покончено, там найдут и наши документы, – усмехнулся он. – К сожалению, убившие Падишаха и его людей боевики нарвались на казахских пограничников и погибли. Но одного из них взяли раненным, и он рассказал о нашем с Вахой переходе в Россию. Это точная информация. Сотрудники ФСБ были у Аслана и спрашивали о нас.
– Но вы ездили с ним к детскому саду. Он…
– Он будет молчать, – сказал Подрывник.
– Тебя когда выпишут? – спросил у Павла Петр.
– Было бы куда идти, – вздохнул тот, – я бы и сегодня ушел. Вроде чувствую себя вполне нормально. Рука побаливает иногда, но все равно ее уже не лечат. А идти некуда…
– Все так серьезно? Неужели с Лидкой не помиришься? Приехали эти…
– Да все правильно они сделали. Жил-то я как… К тому же орал: «Ты шлюха!» Хорошо еще не ляпнул, что Колька не мой сын, а было такое желание. И не потому, что это правда, а просто обидеть посильнее хотелось. Придумывал сказку, что никак не могу в себя после войны прийти. – Он вздохнул.
– Ну ладно, пока, я пошел, – кивнул Петр.
– Привет, пострадавший, – весело проговорил проходивший мимо палаты Мухин. – Выписываешься или…
– Тебе-то какое дело? – разозлился Павел.
– Просто мы посадить хотим и тебя, – усмехнулся старший сержант, – и тех, кто с тобой был. Все-таки никто еще нас безнаказанно не бил. А вы сумели…
– Вам повезло, что полковник наш не позволил вас бить, – хмыкнул Павел. – А то бы…
– Выходи, и мы тебя устроим, – пообещал Мухин.
– Из тех? – кивнул ему вслед Петр.
– Да, – хмуро ответил Павел.
– Ты зачем приехал? – мрачно спросил Ваха.
– Я хочу участвовать в операции по захвату детского сада, – ответил Аслан. – Мне все надоело – законы врагов, которые приходится исполнять, и…
– Ты можешь сказать правду, – усмехнулся Ваха.
– Мой партнер в Пензе арестован, и в любое время могут прийти за мной. Со мной пятеро вооруженных и хорошо тренированных парней. Все они готовы на что угодно.
– Ты понимаешь, что из детского сада никто живым не выйдет? – тихо спросил Ваха.
– Значит, ты не участвуешь в этом?
– Я ухожу в Ичкерию. И знаю, как добраться до…
– Значит, я иду с тобой, – переменил решение Аслан. – Мне надо уходить. Я, конечно, неплохо тут устроился, но в действительности просто удачно прикрывал свои дела неважным бизнесом. Все думали, что у меня все прекрасно. На самом же деле я доил заправки и придорожные кафе, затем несколько раз выполнял заказы. Я же прекрасно стреляю. Буду честен – если бы не провал Шерифа, моего подельника, я бы не вел с вами никаких разговоров. А сейчас понял, что надо уходить. Шериф наверняка вот-вот даст показания против меня. И все, мне светит пожизненное.
– Ты вовремя пришел, – усмехнулся Ваха, – иначе завтра вечером тебя убили бы. Я не хочу оставлять свидетелей. Во время захвата детского сада двое людей взорвут себя и всех, кто там будет. Трех ящиков с толом вполне хватит, чтобы от здания остались мелкие осколки. Но гяуры найдут оружие и по отпечаткам пальцев поймут, что акцию в детсаду возглавил я. Особо перепроверять не будут, они знают, что я перешел границу, и ожидают от меня подобного. Я не обману их ожиданий! – засмеялся Ваха. – Значит, ты с нами?
– Да, – кивнул Аслан. – Аллах акбар!
– Ну как там? – спросил в сотовый Эдуард.
– Он в больнице, – ответила Ирина. – Давление снова высокое. Сделали кардиограмму, результат неважный. Он зря недолежал в первый раз, когда с сердцем было плохо. Сейчас пусть лежит, пока доктор не отпустит.
– Не думаю, что он улежит, – хмыкнул Эдуард.