В крике от смерти

– Погоди немного, сейчас Рубина уйдет, тогда можно. А то она вроде и не орет никогда, хотя с такой работой, как у нее, нервов не хватит, но и спуску не дает. Правда, медсестры у нее блатуют не по делу. Она их по нескольку раз просит что-нибудь сделать. На ее месте я бы ошпарил матком, враз бы забегали. А она ни хрена. В общем, не хочется, чтоб она видела.

– А выписывать тебя когда будут?

– Да хрен его знает. Я спросил, а она сказала: «Как выздоровеете, так и выпишу». А я решил лежать до конца, что-то мотор барахлить начал серьезно.

– Женщину в бокс, – распорядилась Рубина. – Мужчину в четвертую палату.

– Хорошо, – кивнула Вера Ивановна.

– Ей капельницу, – Елена Анатольевна протянула листок с назначением Ворониной, – ему укол.

«Странно, – подумала она, – никогда такого не было. Но температура высокая у обоих. Что-то здесь не так».

– Обед, – войдя в бокс с ведром, сказала сестра-хозяйка.

– Кого привезли, Лариса? – спросил Анджей.

– Женщину с поезда. Температура высокая.

– А я не заражусь? – заволновался он. – А то мне сейчас…

– Нет. Есть будешь? Гороховый суп.

– Нет, – отказался Анджей.

Сестра вышла.

– Рэкет, – улыбнулся Анджей. – Заходит и говорит: «Тридцать рублей на нужды больницы». Вот так! – рассмеялся он. – Я ее и назвал Рэкет, а она смеется. Посмотри, кого там положили, – попросил он.

Каток вышел из палаты и вернулся почти сразу.

– Баба там, душманка. Взгляд – как будто целится. Я бы таких сразу…

– Больная, – перебил его Анджей. – Когда прихватит, все не милы. Это я по себе знаю. А она наверняка еще не устроилась. Вдруг у нее куриный грипп? Мы с Юркой из столицы ехали, так во всех кафе мяса нет, одни куры. А как раз по телевизору сообщали, что в Тульской губернии очаг птичьего гриппа.

– Что это за куриный грипп? – рассмеялся Каток.

– Какая разница? Как посмотришь, птицу сотнями таскают, представляешь, каково хозяевам? Ведь многие только за счет птицы и живут. Сейчас, говорят, какой-то препарат придумали против этой хреновины, прививку птицам делать будут.

– А ты следишь за событиями, – усмехнулся Каток. – Я, например, новости вообще не зырю. На кой хрен?..

– Не «зырю», а «смотрю», – поправил Анджей. – Зря не смотришь. Сейчас все говорят в основном правду. Конечно, не без преувеличений, но все-таки правду. И поэтому новости дают пищу для размышлений. А со стажером реши коротко и ясно: запиши его на магнитофон и пусть потом под твоим каблуком сидит.

– В натуре! – весело согласился Вячеслав. – А может, нажать на него? Он, сука, кольнется, кто про меня вякнул, и…

– Он тебя просто сдаст, ты и сядешь, – усмехнулся Анджей.

– Слышь, земляк, – подойдя, сел на край кровати крепкого русоволосого мужчины невысокий парень в тельняшке десантника. – Ты откуда будешь?

– Проездом я, – вздохнул тот, – в Саратов ехал, да прихватило. И бабу еще одну. Напротив меня на полке сидела. Нас с поезда сняли. Температура и у нее, и у меня подскочила. Думал, «скорая» приедет, а меня милиционер привез. Надо будет позвонить в Саратов и сообщить, что заболел.

– Служил? – спросил парень.

– Белобилетник, – улыбнулся больной. – Плоскостопие. Да и институт закончил юридический. А ты десантник?

– ВДВ, – гордо отозвался парень. – В Чечне чертей бил полтора года. Пострелял многих, а двоих лично руками прибил. Одному глотку передавил, другому в висок треснул, и отбыл дух к своему Аллаху! – хохотнул он.

– Как тебя зовут? – спросил мужчина.

– Мишка Пахин. А тебя?

– Андрей.

– А баба эта твоя? – спросил кто-то из больных.

В палате было девять мужчин разного возраста.

– Да нет. Почему-то говорят – муж с женой. Она просто соседка, и все. А вот с чего нас обоих знобить начало, непонятно. Я в Москве жил полгода, а сам воронежский. Работаю в фирме по продаже подержанных легковых авто из Германии, Франции. Ехали в командировку, и вот…

– А спутница твоя, похоже, с Кавказа, – сказал седобородый пожилой мужчина. – Чернявенькая, и глаза злые. Вообще-то, может, от болезни.

– Украинка она, – ответил Андрей. – Отец, правда, армянин наполовину, но мать чистокровная украинка. В гости к сестре едет. Кстати, она не замужем. Настей зовут.

– Да, тут есть где пошарить, – усмехнулся сидевший на кровати рядом с лысым мужчиной крепкий лет тридцати пяти человек в спортивном костюме. – И врачиха нормалек выглядит, и вот те пожалуйста, – усмехнулся он. – Молоденькая и фигурец что надо. Ты замужем, сестренка? – спросил он подошедшую к Андрею Лену.

Та, не ответив, смущенно попросила юриста приспустить штаны.

– Я бы с удовольствием все снял! – захохотал крепкий.

– Я тоже, – поддержал его лысый. – Соколовская ништяк деваха. И эта, которая кровь берет, Анька Егорова. Да и врач бабец стоящий. Правда, в годах.

Лена быстро вышла из палаты.

– Накапает Рубиной, – сказал крепкий. – Зря мы при ней…

– Да не накапает, – усмехнулся лысый. – Им в радость такое слышать.

– Здорово, полковник! – В бокс вошел высокий черноволосый молодой мужчина.

– Опачки! – удивился Анджей. – Откуда ты нарисовался, Маслов?