В крике от смерти

нервно куривший полковник. – Хотя тут что-то похожее на правду есть. Оставив пятерых, он пытался уйти. И если бы колесо не лопнуло, успел бы. А в «Таврии» были шахидки, там нашли пояса. Слава Богу, что не взорвались. И все-таки хотелось бы быть в этом абсолютно уверенным, – посмотрел он на Савельева. – А ты молодец, – улыбнулся полковник. – Хорошо, что твои парни сразу вышли на сержанта, который…

– Рядовой рассказал, – перебил его капитан. – Он запомнил этот микроавтобус. Но если бы не участковый, так и ушел бы Ваха. И местные жители молодцы. Однако двоих убили и пятеро ранены. Виноват я перед деревенскими пьяницами. Значит, жива еще Россия.

– И жить будет, – улыбнулся полковник. – Но Ахаев это или нет? – пробормотал он.

– Нас осталось всего трое, – говорил устроившийся на металлическом вагоне с углем Муса. – Лучше бы ты взял двоих парней, чем шахидок, – кивнул он на молча сидевших в другом конце вагона женщин.

– Они готовы предстать перед Аллахом, – улыбаясь, ответил Ваха. – А людей Искандера и Аслана ты сам видел в работе. Они даже детский сад захватить не сумели и с одним милиционером справиться не смогли. А когда прибежал парень в тельняшке, я думал, он один их всех уложит. Вот теперь наше оружие. – Он показал глазами на женщин. – Манану жалко, она бы одна сделала то, что не смогли Алихан с другими.

Саратов

– Так и будешь молчать? – спросил остановившуюся около двери кабинета Манану в наручниках следователь ФСБ.

Она молча, немигающе смотрела на него.

– Бесполезно, – сказал сидевший в углу кабинета старший лейтенант ФСБ. – Молчит, как воды в рот набрала. Узбечка, ну та, которая около управления была, постоянно плачет. Раненный в ногу боевик все, что знал, сказал. Эти две с автобуса – наши, саратовские. Их лечить надо с полгода, прежде чем что-то соображать начнут, так врачи сказали.

– Значит, ничего не скажешь? – снова обратился к Манане следователь.

С ней по-чеченски заговорил молчавший до этого пожилой мужчина. Она не отвела взгляда от только ей видимой точки на стене. Мужчина повторил вопрос по-грузински. Реакция женщины была такой же.

– Уведите, – кивнул следователь. – Ее надо врачам показать.

– Говорят, что с ней все нормально, – сказал старлей. – Просто молчит.

– Обет молчания дала, – пояснил говоривший по-чеченски и по-грузински мужчина. – До смерти рот не откроет.

– Пусть начальство решает, что с ней делать, – сказал следователь.

– Куда направлялся Ахаев? – спросил парня с забинтованной ногой капитан ФСБ.

– Я не в курсе, – покачал головой тот. – Я вообще ничего не знаю. Когда я понял, что Аслан к боевикам может нас увести, решил уйти, но Аслан убил одного, он тоже не хотел идти. И я испугался и пошел с ним. Но я просто помогал чемоданы нести, я не знал…

– А стрелял почему? И про чемодан с толом крикнул: «Уберите, там взрывчатка!»

– Да я кое-что слышал, – опустил голову парень.

– У тебя есть шанс получить по минимуму, если поможешь взять Ахаева. А так на тебе дела с Шерифом, два убийства и пять разбоев, рэкет. И тут попытка теракта, активное сопротивление сотрудникам МВД. Пожизненное светит.

– Да я не знаю! – закричал парень. – А с Шерифом…

– Значит, получишь на всю катушку! – отрезал сотрудник ФСБ и кивнул конвоиру.

– Значит, не будешь ты моим коллегой? – чокнувшись с Сергеем, усмехнулся Мохов. – А зря. Нам такие кадры нужны. Тем более ты все-таки старлеем был.

– Нет желания, – покачал головой Сергей. – Да и Аленка против. Если, говорит…

– А может, и правильно, – не дал продолжить ему капитан. Они выпили. – Скоро награды обмывать будем, – подмигнул он Сергею. – Хотя, знаешь, я вообще-то не считаю, что мы подвиг совершили. Я, если честно, всю дорогу боялся, что сейчас ахнет, и все, даже хоронить нечего будет. А о том, что останется от нас, не думал. И о тебе не думал – дурак ты или умный, герой или просто тебе все равно – жить или подыхать. Ну я-то вроде понятно, все-таки мент. А вот ты…

– Привычка, – улыбнулся Сергей, – реагировать на опасность. Ну представляешь, что бы я о себе думал, если бы рванул оттуда, как заяц от волка. Полковник один вот как говорит: «Ты, когда бреешься, свою морду видишь, так не делай того, чего потом, глядя на свою морду, стыдиться будешь».

– Это верно, – согласился капитан. – А твой приятель тоже…

– Да мы с ним недавно познакомились, – улыбнулся Сергей. – Слышать я о нем слышал, а вот лично знаком не был.

– Так вы что, вместе воевали и не знали друг друга?

– Легион разбит на батальоны по национальностям. А батальон – на группы. Командира все знают, это полковник Росс. А мы, бывает, и не встречаемся с земляками.

– Помянем Петра, – наливая в стаканчики водку, вздохнул Павел.

– Давай, – согласился Мухин. – А и за тебя, старый, тоже выпьем, – кивнул он лежащему с загипсованной рукой сторожу детского сада.