В кривом зеркале

Робкий вспомнил физиономию шефа, живописующего реакцию престижненских землевладельцев на служебное рвение некоего Ковальчука. А ведь сами нарвались! И парень как лучше хотел. Ну, потянул не за ту веревочку…

Но чтобы такой резонанс! Да эти «святоши» чуть не поубивали друг друга. А ведь казалось — тишь, гладь и все остальные компоненты райской жизни. Ан нет же — у кого хвостик прорезался, у кого копытца, у кого… Хотя, нет, с рожками в таких местах проблем не возникает. Вернее, даже с рогами. Одна моя Люсьен чего стоит! Моя… хорошо сказано и недалеко от истины. Тьфу-тьфу-тьфу… чур, меня!

Наброски. Люсьен

Каждая женщина имеет право на маленькие слабости — примерно так формулировала свой жизненный девиз хозяйка виллы «My Lu» Люсьен Лопатко. И неслась во времени и пространстве соответственно: легко и кокетливо, не грузясь житейскими неурядицами и косыми взглядами.

Ровно дышала на недостатки супруга, то и дело поплевывая с какой-нибудь Эйфелевой башни на его хронический левосторонний крен. Подумаешь, изменяет — да на здоровье, мы и сами не лыком шиты. И потом, адюльтер — такое притягательное слово. Только вслушайтесь: а-дюль-тер! Так и тянет поадюльтировать. А что? Не в монастырь же идти…

— Не дождетесь! — накручивала Люсьен кукиши в зеркале, адресуя их мнимым противникам своей легкой и ничем не обремененной жизни. — Не для того я столько сил вложила… Не дождетесь!

О, ей было за что бороться! Обыкновенная деревенская девочка, средних способностей и средних внешних данных явилась удивлять столицу в неполные семнадцать. Заранее рассчитала — с несовершеннолетней спросу меньше. За год можно осмотреться, пристроиться и обложить жертву со всех сторон. Потому и не стала напрягать школьных педагогов своим присутствием в десятом классе, подав документы в столичный колледж бизнеса и права.

— Пропадешь в том Минске, деточка! — заламывала руки мать, отправляя младшенькую кровинушку неведомо куда. — Осталась бы, школу окончила, замуж выскочила, дом мы бы вам справили, пока отец при делах…

— Знаю я ваше «замуж»! — стояла на своем норовистая кровинушка. — И дом ваш тоже знаю! Найдете какого пьяницу, состряпаете какой курятник — и живи. Очень нужна мне такая житуха! Сами радуйтесь, а я уж как-нибудь без этого обойдусь. Мне б только человечка найти подходящего, а там…

Поиски затянулись до новогодних праздников. К тому времени общежитие сменилось съемной однушкой, колледж — барной стойкой, а русая коса — экстремальной стрижкой.

— Без экстрима не попрет, — уверяла Люську ее новая подружка, Анна-Мари, соседка по съемной квартире и компаньонка в вечерних компаниях. — Мы ж с тобой до моделей не доросли, так?

— Так, — уныло кивала новоявленная минчанка, — прикидывая, какой высоты каблуки смогли бы обеспечить ей вожделенные модельные параметры.

Каблуков в двадцать пять сантиметров в те времена не выпускали. А родные сто пятьдесят пять позволяли быть заметной в толпе лишь в состоянии затяжного прыжка.

— Либо аккуратно поставленного ирокеза, — проникала в ее мысли на редкость проницательная Анна-Мари. — Ну-ну, не тушуйся, на крайние меры мы не пойдем, а вот с цветом поэкспериментировать можно. Думаю, под Новый год неплохо будет смотреться оранж — типа мандаринки. Да еще сразу две — не промахнемся!

В суете бара Анна-Мари сумела заарканить пригласительный на два лица на какую-то богемную вечеринку. Люська не уставала поражаться сноровке приятельницы. Сама она еще только приобретала охотничьи навыки. Макияж и солярий были успешно освоены, «секонд-хенд» прикормлен, фитнес-центр оплачен на полгода вперед (мамин кабанчик пришелся очень кстати, хотя и потребовал два дня для трансформации свеженины в конвертируемую валюту). Словом, красота набирала обороты. И требовала признания.

Коля Лопатко подвернулся под руку на четвертом круге. До боя Спасских курантов оставалось всего ничего, а Люська уже успела разочароваться в хваленом Анной-Мари суаре: сплошные пузаны и женатики. Подруга уже оседлала одного, а самой Люське терять девственность задаром не хотелось. Ей бы для начала сходить разок замуж. А там уж и на роль содержанки соглашаться.

Она станцевала медляк с каким-то папиком, получив три неприличных предложения в течение нескольких минут. Ага, прямо сейчас все три и приму, держи карман шире! Прикинулась дурочкой — благо, что настаивать папаша не имел привычки, переключившись на следующую искательницу приключений. Несостоявшаяся жертва богатенького буратино проскочила к столику, опрокинула бокал водочки с шампусиком — стресс следовало непременно снять до Нового года. Перекинулась парой малозначительных — все равно не сложится, вон как конкурентка прилипла — взглядов с симпатичным очкариком за барной стойкой. Заскучала: Новый год на носу, а мечты так и оставались мечтами.

— Николай! Прекрати паясничать!