В кривом зеркале

Он осмотрел живописные пейзажи Престижного, пытаясь зацепиться за способствующую активизации памяти конкретность. И отвлекся, завороженный открывшейся картиной. Абсолютно лысая, за исключением скромной посадки позади старательно обихоженного места отдыха, макушка пригорка давала возможность увидеть дальние и ближние окрестности. Строения удачно вписывались в зеленые острова садов и парков, река огибала поселок со всех сторон, создавая своеобразный полуостров, белорусский аналог тропическому раю. Буйство красок, глубина и пронзительность небесных сводов — куда ни посмотри — поражали возвышенностью и великолепием.

— Здесь бы картины писать. Маслом, — прошептал Константин, возвращаясь к точке исхода. — А не в грязном белье копаться. Эх, что же вы делаете, люди?

Взгляд вновь ощупал чуть покосившуюся водонапорную башню у излучины реки. Единственное несовершенство в царстве гармонии и красоты. И вернулся к реальности.

В жизни инспектора случалось немало чрезвычайных ситуаций. Ему не раз приходилось выходить на убийц и насильников, уличать, находить доказательства, давать показания против совершивших преступление. Кто-то из потенциальных врагов Робкого отбывал наказание в местах вполне отдаленных, кто-то ждет приговора. Кто-то, отбыв срок, вернулся домой.

— Если посчитать, не менее полусотни наберется, — расстроился Константин. — Это что же, теперь дело открывать о покушении. И по какому-такому случаю я оказался в этих местах в разгар рабочего дня? М-да, похоже, влетит нам с полковником за самодеятельность. Да и чему удивляться — инициатива часто бывала наказуемой. Стало быть, следует разделить «лавры» с шефом, за что и возьмусь, пожалуй…

Рапорт был краток и размыт. Полковник выматерился, а затем объявил приговор строгим голосом:

— Даю капитана Матюхина в помощники. На полтора дня. Хоть в доску расшибитесь, но киллера поймайте. Капитан займется делом Собесского, Пукель с участковым территорию прошерстят, а ты чтобы носа из избы не высовывал! Углубись в аналитику. Все взвесь, по полочкам разложи. Пацаны тебе инфу сливать станут, ты ее прорабатываешь и шлешь мне. Я решаю, что дальше делать. Уяснил?

— Эрнест Петрович! — взмолился Робкий, осознав перспективу. — Я ж от безделья сдурею!

Не упоминать же личностные особенности хозяйки перед начальством! Люсьен за полтора дня съест его с потрохами! Константин почти сожалел о неточности последних выстрелов. Теперь же отвертеться от назойливых ухаживаний скучающей мадам не представлялось возможным.

— Костик, — жалобно пропел в трубку начальник, — войди в положение: афишировать расследование мы не имеем права. Да и с твоим ранением не все понятно. Не представать же в губернии последними олухами! Потерпи уж как-нибудь, авось, орлы наши быстрее справятся.

— Потерплю, — пробормотал Константин, переключившись на поиски альтернативы. — Конец связи.

Достал блокнот с записями, лениво пошуршал страничками. Пересел в тень. Полюбовался синими и зелеными далями. Попытался рассмотреть движение опергруппы. Не удалось — ребята свое дело знали. Раз мелькнула среди хитросплетений ветвей и заборов рыжая макушка. И пропала. Тишина действовала на нервы.

Константин закурил. Ничего путного на ум не приходило. Хоть стихи пиши! Страдания прервал звонок мобильного. Специалисты из информационного отдела напомнили о себе. Письменный ответ на запрос майора выслан на электронный почтовый ящик. И то хлеб!

— Пойти почитать, что ли? Даст Бог, хозяйка куда-нибудь отлучится. Да и времени у меня хоть отбавляй, — он посмотрел на часы. До встречи с компаньонами оставалось больше часа. — Выдержу!

И выдержал! Как ни крутилась Люсьен по двору, как ни заглядывала под самыми благовидными предлогами к постояльцу, тот на женские уловки не поддался. Дважды извинился, трижды сделал вид, что беседует с важным начальством по телефону, лишь под конец уступил, приняв из рук раздосадованной красавицы пиалу с бульоном. И прилагающиеся к нему дополнения.

— Но так нельзя! — шептали дрожащие, тщательно обведенные губки. — Так она вас со свету сживет ни за грош, ваша работа! Может, на веранду переберетесь? Там воздух свежий. А я кофе принесу. С ватрушками.

Константин закатил глаза к потолку: еще немного — и он сгребет эту конфетку в охапку и пошлет куда подальше свое благоразумие. Люсьен сегодня была особенно хороша: нежный, практически неотличимый от натурального румянец, сочные, чуть тронутые соблазнительным персиковым блеском губки, сверкающие призывными огоньками глазки. Небрежная — обошедшаяся в целое состояние — укладка. Свежая кожа, манящий запах. Визит визажиста вернул Люсьен в третий десяток, сбросив с плеч как минимум лет пять. И добавил соблазнительности.

Как тут не разозлиться — шикарное и доступное тело совсем рядом и наготове — стоит лишь руку протянуть, а некоторые ослы мечтают о недоступной девочке из дома напротив.