В кривом зеркале

И выплеснула накопившиеся за долгие годы боль и презрение. Константин едва успевал рисовать стрелки в на ходу придуманной схеме. Три законных, две гражданских, три официальных любовницы, невеста… Голова шла кругом: да тут на шантаже озолотиться можно! Ай да Ангел! Ай да ходок! Да что там ходок! Тут и рога, и копыта, и даже хвост. А если хорошенько прошерстить окрестности, и котел обнаружится. Для собственных нужд хозяина. Словом, преисподняя в миниатюре.

Для переваривания семейных неурядиц Павла Рышардовича понадобилось несколько стаканов кваса и обходной маневр в сторону непосредственно следствия. Марина Олафовна не успела дойти до половины, о чем не преминула доложить господину следователю. Но тот боялся затонуть в бесконечных именах и датах:

— Вернемся к нашему разговору позже. А пока я хотел бы узнать ваше мнение о пропавшем соседе. Вы, должно быть, слышали?

— О Франеке? — Марина Олафовна с трудом переключилась на новую тему.

Вздохнула несколько раз. Вытащила носовой платочек. Промокнула сухие глаза:

— Милый мальчик. Воспитан. Образован. Безотказен. Более того, предупредителен.

Константин поразился смене стилей: вместо недалекой сплетницы рядом вырисовывалась вполне интеллигентная, если не сказать, утонченная особа. Теплый взгляд, милая улыбка. Приятные нотки в голосе. Изменились манеры, жесты, осанка.

— Франек являлся по первому зову. Рыцарь без страха и упрека. Единственный настоящий мужчина в радиусе нескольких километров! Знаете, он потрясающе талантлив!

В половину четвертого, абсолютно растерянный и усталый, Константин покинул территорию падших ангелов. Марина Олафовна только вошла во вкус повествования, плавно перешедшего в хвалебную оду. Где-то она явно перегибала палку. Но в целом образ Собесского претерпевал существенные изменения. От алкоголика и шантажиста через мастера на все руки к рыцарю печального образа.

— Только ветряных мельниц не хватает для полного счастья, — бормотал Константин, снова проходя мимо ограды усадьбы политика. — Оххх… Я ж на встречу со своими архаровцами опаздываю!

Он резко развернулся и торопливо зашагал в противоположную сторону. Мимо со свистом пронеслось нечто крупное. Стукнулось о ствол акации. Звук показался майору подозрительно знакомым. И опасным.

— Майский жук, что ли?

Он подошел к дереву. Никаких жуков. В кустах на противоположной стороне дороги послышался треск.

— Эй, это кто там ломится?

Ни звука. Зато где-то рядом уткнулся в забор очередной камикадзе.

— Что за суета? Большое сумасшествие простейшей местной фауны? — Константин потряс головой.

— Ложись! Ложись! Ложитесь, Константин Алексеевич! Убьют же ни за что!

Служебное соответствие и разомлевший от жары инстинкт самосохранения не дали активизироваться сомнениям. Робкий рухнул на землю. Рука потянулась к пистолету. Кусты трещали, скрывая от любопытных глаз стадо взбесившихся медведей.

— Стой! Стрелять буду!

Все замерло. Над дорогой нависла тяжелая вязкая тишина.

Константин переполз асфальт и затаился в зарослях пустырника:

— Внимание! Вы окружены! Сопротивление бесполезно.

От срывающихся с пересохших губ фраз попахивало киношностью, но заученные назубок протокольные штампы улетучились вместе с недавней расслабленностью. Майор ощущал себя неудачной помесью идиота с Джеймсом Бондом. И ничего не мог с этим поделать — ситуация вынуждала действовать. На приведение в порядок слов и мыслей времени не оставалось.

Пауза длилась не более десятка секунд. Затем кусты пришли в волнение: треск, шорох встревоженных листьев, сдавленные крики. Звуки то удалялись, то приближались к дороге. Майору удалось лишь повторить свое дурацкое предупреждение и продвинуться на пару метров вглубь посадки. В тот миг, когда он решился на крайние меры и готовился к прыжку, тишина разорвалась истошным криком:

— Слева заходи! Кому говорят, слева!!!

Шум и треск резко переместились вправо, затем — влево, приблизились к дороге. Майору не оставалось ничего другого, как занять выжидательную позицию с пистолетом в вытянутой руке. Рука четко реагировала на действия невидимого противника. Или соратника — кто их там разберет.

«Ничего себе рай! — пульсировало в воспаленном сознании Робкого. — Там гуляют по-черному, здесь стреляют, а доблестная милиция…»

— Упустил! Упустил, зараза! — завопил некто. — Я ж предупреждал…

Топот, ругань, бесконечный треск безжалостно ломаемых веток сменили направление, удаляясь прочь в сторону участка Собесского. Константин рванул вслед за возмутителями спокойствия, один из которых, похоже, покушался на его жизнь.

Сюжетная живопись. Совет на Лысой горе

— А теперь все по порядку.

— Легко сказать, — старший лейтенант Касаткин сдвинул запыленную бейсболку и почесал затылок. — Тут с самого начала порядка не наблюдалось. Эх, поймали бы паразита, он сам бы все рассказал. Говорил же…

— Ну, хватит! — поморщился Константин. — Наелся я вашим «держи влево» — по самую маковку. Упустили и упустили — не конец света! Давайте ближе к делу.