В кривом зеркале

Константину хотелось в дом — ландшафтными изысками он успел насытится по пути. А вот условия проживания политика весьма значительного масштаба вызывали естественное любопытство. К тому же внутренний дворик трехэтажного особняка при всем своем уюте и шике существенно ограничивал обзор прилегающих территорий. А высокий уровень первого этажа вызывал надежды получить более полную информацию о стиле жизни современного помещика.

Однако не признаваться же холеному и самовлюбленному хозяину в личностно-профессиональных слабостях! Не стрелять же в лоб дилетантской фразой: «Что-то с женщинами на вверенных вам площадях перебор наблюдается? Непорядок, не находите, уважаемый?» А так… Чинно, мирно, практически ни о чем…

— Жарко становится. Лучше бы в доме…

И короткий комментарий уже про себя: «Понаблюдаем между делом и с Ярослава спросим — разберемся в ситуации, не впервой».

Дворец недавно испеченного какого-то там демократа не разочаровал: сплошные мрамор и металл. Хайтек с примесью ампира. Убойная, на вкус майора, смесь. Но с фантазией и определенной долей вкуса.

«Музей скорее. Так и хочется у колонн пару саркофагов пристроить. С остатками мумий… — дал волю зудящему в глубине души сарказму Робкий. — Да цепи по периметру. На бронзовых ножках. А вот тут статую Давида воткнуть. Прямо просится беломраморный на пьедестал. И амурчика под лестницу…»

По ходу процессии (недремлющий телохранитель впереди, хозяин за ним, гость замыкал шествие) в кабинет Николая Андреевича в самых подходящих и не подходящих местах им встретились подозрительные личности всевозможных возрастов, оттенков и даже размеров. Одни смущались, скрываясь в недрах бесконечных анфилад и лабиринтов. Другие гордо шествовали мимо. Третьи небрежно или подобострастно кивали в знак приветствия. Четвертые…

— Прошу! — Николай Андреевич распахнул трехметровые створки дверей, искусно вырезанных из цельной и ценной древесной породы. — Олег, сообрази на двоих!

Цербер изобразил охотничью стойку. Прислушался. Заглянул за дверь. Немного подумал о своем. Затем запоздало кивнул и исчез.

— А никуда не денешься, — намекнул на проблему Семашко, — слишком драгоценная я теперь персона. Ни днем ни ночью глаз не спускают. Четыре верных пса, готовых жизнь положить за хозяина. Не скажу, что неприятно, но назойливо. И с личной жизнью проблемы. Издержки, так сказать, производства.

Константин с пониманием кивнул, возразив про себя, что с таким количеством особей женского пола, подобного рода издержки политику не грозят. Хотя… по пути в кабинет им чаще встречались мужчины, чем женщины. Если быть точным, то женщин, кажется, вообще не попалось. Да и с оттенками Константин, похоже, переборщил. Большинство подозрительных особ относились к жгучим брюнетам явно кавказского происхождения. Вполне возможно, что женщины не имели никакого отношения к данной конкретной опере. Немудрено запутаться в лицах и их пороках. «Надо будет уточнить на досуге, кто к кому относится», — решил для себя Робкий.

И перешел к цели визита:

— Несколько дней назад пропал ваш сосед, Франц Собесский. Должно быть, вы слышали, что ведется следствие?

Подозрительный блеск в зеленовато-серых глазах Николая Андреевича как реакция на последнее слово подсказали майору, что в его присутствии здесь Семашко сыграл далеко не последнюю роль.

«Могли бы и предупредить, — приуныл Константин, — а то как-то некрасиво получается: человек бдительность проявил, а его наизнанку выворачивают».

И постарался сгладить излишнюю резкость предыдущего заявления:

— Мы не хотели бы поднимать никому не нужный шум вокруг этого происшествия, но найти концы все равно придется. А при наличии полезной информации процесс пройдет быстро и необременительно для участников.

— Можете не объяснять, я все понимаю. И помогу, чем смогу. Спрашивайте, я весь во внимании.

Константин не торопился. Во-первых, в кабинет, вкатили сервировочный столик с закусками, и вездесущий Олег хлопотал, пристраивая деликатесы на стеклянную столешницу в углу кабинета. Во-вторых, следовало элементарно выстроить цепочку вопросов, дабы не ставить важную персону в неловкое положение. В-третьих, из окна открывался изумительный вид на лужайку с беседкой по центру, где собралась необычная для этих мест компания.

В общем, майору не хотелось пороть горячку при посторонних, вызывать огонь сильных мира сего на свою несчастную голову. Но более всего ему не хотелось терять из вида степенных мужчин, юношей и старцев, облюбовавших помпезное архитектурное творение.

— С чего начнем? — напомнил о себе хозяин.

— С краткой характеристики. Личность Собесского в разрезе событий, характера, окружения.

— Личность… Ну, это слишком громко сказано. Так, человечек. С претензиями на гения. Творец-неудачник. Бывший представитель золотой молодежи. Избалованный матушкой-домохозяйкой. Впрочем, это, так сказать, взгляд со стороны — тесных контактов у нас не возникло. Да и не могло возникнуть. Мои орлы этого бездельника дальше привратницкой не пускали. Но в этом мире тесный контакт не обязателен для знакомства.